Бог Войны - Рина Кент

Но почувствовала бы я его тяжесть на себе, если бы это было так? Сжался бы мой живот от ощущения, что его пресс напрягается и становится все более твердым с каждым прикосновением к моим губам?

Мой рот открывается сам собой — всему виной шокирующий поворот событий — и он просовывает свой язык между моими зубами. Кусает, извивается и всасывает мою душу через губы.

Он целует меня.

После многих лет отвержения и унижения именно Илай Кинг целует меня прямо сейчас.

И это не просто поцелуй. Это собственнические притязания, наполненные кипящей тьмой.

Меня ошеломляет осознание того, что Илай обладает способностью выполнять каждое действие с эклектичным запугиванием. И хотя он контролирует себя во всем, вплоть до количества вдохов в минуту, в его поцелуе есть что-то первобытное. Его губы и зубы — это прекрасная грубость и изобилие неестественности.

Он прикусывает мою нижнюю губу и впивается зубами в мягкую плоть. Я напряглась в ожидании укуса, крови, унижения, но он присасывается к коже и снова покоряет мой язык.

Как дикарь.

Небрежный звук наших столкновений отдается в воздухе, как леденящий душу афродизиак.

Я пытаюсь понять, почему мне следует прекратить это, и когда с треском проваливаюсь, мои трясущиеся руки поднимаются к его груди в полубезумной попытке положить этому конец или хотя бы замедлить его.

Он слишком настойчив. Слишком жесток. Мне кажется, он высосет мою душу и оставит пустое тело.

Продолжая лакомиться моим ртом, Илай берет оба моих запястья в одну руку и удерживает их над моей головой. Над холодными страницами книги.

Другая его рука обхватывает мое горло тисками, пока я не чувствую, как сглатываю, прижимаясь к его ладони.

Ударная волна желания проносится по моим изголодавшимся конечностям и оседает между бедер. Я тру их друг о друга в поисках столь необходимого трения, наполовину изумленная, наполовину напуганная тем, как мало нужно, чтобы довести меня до исступления.

Внезапно Илай отрывает свой рот от моего. Каждая клеточка моего существа оплакивает потерю, и я высовываю язык, чтобы облизать губы. Я чувствую привкус металла, когда замечаю вновь открывшуюся рану на губе.

Звуки моего дыхания эхом раздаются вокруг, а кожа зудит и пульсирует, словно я подверглась безжалостной тренировке. Илай, напротив, дышит глубоко и тяжело, по-прежнему нависая надо мной с угрожающей силой.

Я хочу впиться когтями в этот контроль и уничтожить его.

Уничтожить его всего.

Это будет справедливо после того, как он безвозвратно разрушил меня.

— И это все? — я пытаюсь казаться бесстрастной, что, честно говоря, не очень-то и удается из-за моего дрожащего, слегка хрипловатого голоса. — Я немного разочарована.

— Заткнись, Ава, — его грубый голос отдается эхом вокруг нас, когда он наблюдает за мной с опасным намерением.

Видимо, я выбросила все свои инстинкты самосохранения в окно, потому что извиваюсь под ним и шепчу:

— Или что? Ты заставишь меня?

Глубокий рык вырывается из его горла и пронизывает меня холодом страха и желания.

— Не испытывай меня, когда я едва сдерживаю себя.

— Сдерживаешь от чего? — я снова трусь об него вверх-вниз, на этот раз раздвигая ноги и потираясь внутренней стороной бедра о его эрекцию.

Его лицо напрягается, маска трескается по краям и показывает намек на мужчину, до которого я хочу добраться.

— Ты не хочешь этого знать.

— О, определенно хочу. Нет ничего, что я хотела бы знать больше, чем то, что происходит в твоей голове. Давай, удиви меня.

— А что я получу взамен?

Я сладко улыбаюсь.

— Мое подчинение?

Его потемневший взгляд опускается на мои припухшие губы, и все попытки сарказма проваливаются. От его порочного, безраздельного внимания мне становится еще жарче, и я невольно начинаю извиваться.

Будь проклят он и его разрушительные глаза.

Они могут выиграть войну без всяких сражений и армии.