Дистанция - Луна Мейсон

Мне уже не нравится, к чему это клонится. Нытье Луки — худший вид, и, кажется, в последнее время это случается все чаще.

— Ранее сегодня Данте застукали на встрече с Фальконе. Я слышал, это тоже не в первый раз. Он думает, что может переступить через меня. Ему нужно преподать гребаный урок. Мне нужно, чтобы ты отправил сообщение. Этих ублюдков нужно срочно поставить в строй, и вам нужно это сделать. Тебе нужно вселить в них страх Божий, чтобы доказать, что мы управляем этой бандой, а не они. Моего отца больше нет, и им, блядь, нужно с этим смириться. Прошло уже шесть гребаных лет.

И вот оно. Он хочет, чтобы монстр вышел и поиграл. Чертовски рад. Мне нужно отвлечься, и я не могу придумать лучшего способа закончить вечер, чем вырвать язык из нескольких задниц. Забудь об этом. Я бы предпочел погрузить свой член в сладкую киску Сиенны, но я возьму то, что смогу получить.

— Хорошо, напиши мне адрес, и я сейчас уеду. Я смотрю, как он достает телефон из кармана и нажимает на экран.

— Спасибо, брат. Я твой должник. В его тоне слышна искренность.

— Конечно. Ты знаешь, что я обязан тебе жизнью. Но помни о нашем уговоре. Я хочу уйти, как только все уляжется. Я выигрываю свой бой и иду сам. Так что тебе лучше использовать меня, пока можешь, — говорю я с усмешкой.

Хочу. Я обязан этому ублюдку жизнью. Если бы шесть лет назад не он, взявший верх над мафией и утащивший меня с улиц и финансировавший мою боксерскую карьеру, я был бы сейчас либо в тюрьме, отбывая пожизненный срок, либо мертв. Так что быть его силовиком вряд ли достойно того долга, которым я перед ним в долгу, но мы справляемся с этой работой. У меня много гнева, от которого мне нужно избавиться, а ему нужен кто-то на улицах; где-то, с кем я заодно. За шарадой с ролью босса Лука — отражение меня, сердитого приемного ребенка, борющегося за то, чтобы чего-то добиться в своей жизни. Он никогда не планировал — черт возьми, он никогда, блядь, не хотел руководить мафией, но неизвестные семейные связи означали, что он должен был это сделать. Неудивительно, что остальная часть мафии взбешена после многих лет работы и убийств на его отца. Но Лука — боец, и он выполняет свой долг, даже если это означает, что мне придется выйти и выполнить большую часть его гребаной грязной работы.

То же самое было, когда мы были детьми на улице. Лука мог затеять драку, но он никогда не был хорошим бойцом. Он всегда был мозгом. Я всегда был там, на заднем плане, чтобы выбить дерьмо из любого, кто расстроил моего брата. И все же, четырнадцать лет спустя, мы все такие же. Прямо сейчас ставки намного выше, и это намного мрачнее, чем уличная драка.

— Конечно, брат, ты знаешь, что я выполню свою часть сделки —. И я верю ему, я должен. Он — моя единственная семья, независимо от того, мафиозная она или нет.

Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, он, наконец, спрашивает. — Что это за горячая штучка сидела у тебя на коленях? Она все еще здесь? Я бы с удовольствием, черт возьми, всадил в неё. — Я сжимаю кулаки в ответ и тяжело вздыхаю. Я не мог позволить ему узнать, что она не входит в число моих постоянных клиентов, но только через мой труп он никогда не тронет и волоска на ее голове.

— Нет, она ушла. Мы ее больше не увидим. Я стараюсь, чтобы мой голос звучал спокойно. Его бровь приподнимается, когда он смотрит на меня, выискивая на моем лице что-то еще.

— Это позор.

Я расцениваю это как намек на то, что пора уходить, возвращаясь в свой офис, чтобы собрать свои вещи. Хорошо, что я держу припасы и свою фирменную черную балаклаву запертыми в столе. Проводя рукой по гладкому дубу, я качаю головой. Черт, жаль, что мне так и не удалось наклонить Сиенну к этому сегодня вечером.