Дистанция - Луна Мейсон

Черт, мне нравится заводить большого парня.

Грейсон бросает на меня сердитый взгляд, отвлекая свое внимание от телефона. У нас есть кожаные офисные кресла на колесиках, но ни один из нас не может в них поместиться. Грейсон всего на пару сантиметров ниже меня, с таким же тяжелым, мускулистым телосложением. До сих пор носит пепельную блондинистую короткую стрижку. Думаю, от старых привычек из-за морской пехоты трудно избавиться. Не то чтобы я знал. Он, блядь, никогда об этом не говорит. Я годами пытался докопаться, но он просто замалчивает и избегает вопросов. Я так понимаю, он не хочет об этом говорить. Я знаю, что что-то там произошло, но для нас с Лукой это прошло мимо ушей. Так же, как Грейсон знает о моих связях с мафией. Черт возьми, он еще и дружит с Лукой, так что вряд ли это секрет.

Может быть, поэтому мы как братья. Мы понимаем боль друг друга, но не усугубляем ее. Нам не нужно быть гребаными психотерапевтами, просто быть грушами для битья.

— Я слышал, тебе было весело с Данте на выходных, — ухмыляется Грейсон.

— Теперь ты мало что услышишь из его уст, — смеюсь я.

— Ты больной ублюдок, Кэл. Я слышал, он взорвал унитаз, высрав эти пули. Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю. Ты сегодня тренируешься? — спрашивает он.

— Какого хрена мне еще здесь быть? Через два месяца у нас намечается крупная ссора. Помнишь? — мой тон насмешливый.

— О, отвали, конечно, хочу. Просто ты никогда не украшаешь это место своим присутствием в понедельник. Я уверен, что женский класс боксерских упражнений не будет возражать посмотреть на тебя, — он подмигивает, хихикая.

Так вот, Грейсон — настоящий дамский угодник. Кривая ухмылка и дурацкие реплики в чате заставляют меня съеживаться, когда мы выходим куда-нибудь. На самом деле я еще ни разу не видел его с одной и той же женщиной больше одного раза.

Он будет упиваться вниманием дам.

Я не флиртую. Я не преследую и уж точно не веду светскую беседу во время секса. Я представляю, как Грейсон шепчет им на ушко всякие нежности, пока трахает их. Я ничего из этого не делаю. Это до нее, а я ее еще едва попробовал.

Именно из-за нее я тренируюсь в понедельник.

Понедельник я обычно использую, чтобы разобраться со всем остальным своим дерьмом, вроде промо-акций, открытий клубов и дерьма Луки. Но мой мозг не может сосредоточиться ни на чем, кроме нее. Поэтому вместо этого я иду делать то, что у меня получается лучше всего.

Выбивать дерьмо из людей, чтобы перестать чувствовать.

Нужен ли мне психотерапевт? Чертовски вероятно. Но эти методы пока у меня срабатывали.

Всего через два месяца я смогу сосредоточиться на боксе и на клубе The End Zone. Никаких больше выполнений приказов от Луки, больше не буду постоянно оглядываться назад.

Поднимаю руки и надеваю перчатки, я выхожу на ринг. На матах кучка мамаш средних лет, притворяющихся, что бьют кулаками воздух. Я забыл, что мой спортзал в тот день превратился в клуб гребаных мамочек.

Грейсон выходит на ринг в защитных щитках и шлеме.

— Ты боишься, что я собираюсь нокаутировать тебя, киска? Сними этот гребаный шлем! — кричу я через весь ринг.

— Нет, я лучше останусь в этом. Ты сегодня в странном настроении, и я не хочу, чтобы на моем хорошеньком личике были фингалы, — подтрунивает он.

Подбегая к центру ринга, я начинаю свою первую комбинацию джебов по подушкам.(прим. джеб это короткий прямой удар ближней к сопернику рукой. Удар очень короткий, без замаха и неожиданный) Левой, правой, левой, уклоняюсь, когда Грейсон замахивается на меня подушечкой. Мы продолжаем тренироваться, пока у меня не горят легкие, пот не заливает глаза, а жилет не промокает насквозь.

Как только я оказываюсь в зоне, весь мир погружается в тишину. Это идеально.

В голове у меня становится пусто, и единственное, что я вижу, — это своего противника, опасное пространство для маневра.