Его сокровище - Эмилия Росси

— Ты так думаешь, Маттео? Ты причина, по которой я все еще жива! Как ты можешь быть таким глупым? Наш дядя убил бы тебя! А это значит, что я тоже была мертва, или того хуже. Как долго ты будешь наказывать себя за то, в чем ты не виноват? Ты не позволяешь себе чувствовать, и теперь ты потерял любовь всей своей жизни.

Моя челюсть сжалась.

— Я не способен любить.

Она вскинула руки.

— Ты бы не узнал любовь, даже если бы она выстрелила тебе в лицо. Вот почему ты не понимаешь, что я люблю тебя. Ромео любит тебя. София… ну, по крайней мере, она тебя любила.

Мои конечности были слабыми, а грудь пустой.

— И я все испортил.

— Да, ну так исправь.

— Как?

Мой голос был хриплым шепотом.

— Придумай что-то, черт возьми. Но для начала верни ее сюда.

Я коротко кивнул, развернулся и направился к двери. Я остановился, положив руку на ее дверную ручку.

— Ты знаешь, я люблю тебя. Этого никогда не будет достаточно, но я люблю тебя.

А затем я ушел.

64

СОФИЯ

Он задел через мою руку и плечо, и я стиснула зубы.

— Сможешь вставить мою руку на место, когда мы приземлимся? — спросила я Анджело.

Он посмотрел на меня с паникой в глазах.

— Разве это не должен делать врач?

Я покачала головой.

— Я расскажу тебе, как это сделать. Ничего сложного.

Волна тошноты нахлынула на меня, и я не знала, было ли это вызвано тревогой, утренним токсикозом или болью. Вертолет попал в зону турбулентности, и у меня свело желудок.

— В твоем списке был полет на вертолете? — спросил Анджело.

Он пытался меня отвлечь, и ему благодарна за это.

— Нет, не было.

И не зря, видимо, раз уж нас в очередной раз заштормило.

— Думаю, буду придерживаться самолетов. Или, еще лучше, машин.

Леона широко улыбнулась.

— Где твоя жажда приключений?

— Должно быть, оставила ее в Нью-Йорке, — пробормотала я.

Я положила руку на живот и пожелала, чтобы с моим ребенком все было в порядке. Я ненавидела то, что не могу сделать больше, чтобы защитить его, почти так же, как ненавидела себя за то, что скучала по Маттео. Меня продолжали атаковать воспоминания — о том, как он был нежен со мной, о прикосновениях его рук и губ. С ним я чувствовала себя защищенной и в безопасности.

Но все изменилось.

Я отвернулась к окну и вытерла слезы с лица.

Вертолет снижался, когда мы приблизились к пустой взлетно-посадочной полосе, окруженной полями.

— Как только мы приземлимся, наш пилот Финн отвезет нас к Ронану. Мы работаем здесь, в западном штате Массачусетс, поэтому не приземляемся в Бостоне.

— Что за работа? — спросил Анджело, голос его звучал жестко.

— Это мне предстоит узнать, и вам тоже, — сказала она, подмигнув.

Анджело встретился со мной взглядом, выражая то же недовольство, что и я, но у нас не было времени на дальнейшие разговоры, так как мы уже приземлялись. Я стиснула зубы, когда меня подкидывало, каждое движение причиняло боль в плече.

Я вскрикнула от боли, как только мы приземлились, и Анджело мгновенно оказался передо мной, его колени прижались к моим.

— Скажи мне, что делать.

— Тебе нужно помочь вправить плечо, но не дави. Просто положи руку мне на локоть и помассируй другой рукой.

Я согнула правую руку, и он положил свою на сгиб моей руки.

— А теперь другой рукой помассируй мне плечо и бицепс.

Он сделал то, что я просила, выглядя серьезным и сосредоточенным и крепко держал меня. Пилот — Финн — и еще один мужчина, сидевший впереди, с любопытством наблюдали за нами, пока Анджело продолжал делать массаж. Через несколько минут мое плечо сместилось.

— Думаю, оно на месте.

Мои мышцы все еще болели, и я знала, что следующие несколько дней мне нужно быть особенно осторожной, но мне стало легче двигать рукой.