Записки хищницы 2 - Кортни Коул

— Я не могу опозориться, — нерешительно заявляю я, потому что, на самом деле, я могла бы это сделать, если бы он отказался после того, как я уже сказала, что он согласился.

— Убери все эти члены, — говорит мне Элли. — И не создавай больше проблем, или, Господи, помоги мне…

Она уходит, и у меня даже нет возможности спросить ее, как прошла примерка.

— Что ж, не за что, — бормочу я ей вслед. — Я даже не хотела участвовать в этом книжном клубе, — говорю я Сэму. У него хватает наглости ухмыльнуться.

— Не волнуйся об этом. Она переживет.

— Я знаю, — ворчливо говорю я. — Я знаю ее лучше, чем кто-либо другой, поверь мне.

Он выглядит почти сомневающимся, когда взбирается на стремянку, чтобы начать снимать крючки для баклажанов.

— Тогда, конечно, ты знаешь, что на этой неделе ей нужно, чтобы все шло гладко, — мягко указывает он. — Она и так в стрессе. Не усугубляй это. Я знаю, ты привыкла к тому, что живешь драматично, но на этой неделе ей нужна зона, свободная от драм.

— Я знаю это, — огрызаюсь я. И мне стыдно за себя, что я подвела ее. — Я не буду спать с тобой на этой неделе, — говорю я ему. — Я просто скажу это прямо сейчас. Это должно немного снять с нее стресс.

— Я не припоминаю, чтобы предлагал тебе переспать, — замечает он, но это смешно.

— Все хотят переспать со мной, — говорю я ему. — У меня крутая задница, помнишь?

Он отклоняется назад, чтобы посмотреть, и кивает.

— Да, у тебя красивая задница. И красивый рот. Но ты не в моем вкусе.

— И почему это? — требую я, выпрямляясь во весь свой рост 5 футов 5 дюймов.

— Ты слишком стара, — отвечает он, и его глаза сверкают.

Я вскрикиваю, и он уходит, настолько спокойный, насколько может быть.

О, черт возьми, нет.

Он этого не делал.

Но он сделал. И он ушел. И он назвал меня старой.

Я тлею, пока убираю остальную часть библиотеки, отхлебывая из бутылки текилы каждые несколько минут. Я дымлюсь, когда выбрасываю баклажаны в мусорное ведро, и не успеваю опомниться, как обнаруживаю, что лежу посреди кровати Элли, между ней и Алексом.

— Прости, — рыдаю я перед своей лучшей подругой. — Но я убрала все пенисы.

Элли держит меня за руку.

— Все в порядке, — говорит она мне, и я ловлю взгляд, который она бросает поверх моей головы на своего жениха.

— Нет, я серьезно, — настаиваю я. — Я не хотела все испортить, Элли.

— Ты этого не сделала, — уверяет она меня.

— Но я запала на твоего брата. — Ее хватка на моей руке усиливается, а затем ее ногти впиваются в мою ладонь.

— Я знаю, — признается она.

— И он назвал меня старой, — плачу я.

— Он на наркотиках, — отвечает она.

— Действительно? — спрашиваю я с надеждой, потому что это все объяснило бы.

Она качает головой.

— Нет.

— Кроме того, я пьяна от текилы, — говорю я им.

— Мы чувствуем этот запах, — говорит мне Алекс.

— Эта кровать переполнена, — услужливо сообщаю я им.

— Это потому, что ты в ней, — терпеливо отвечает Алекс.

— Я собираюсь спать здесь сегодня, — говорю я им, устраиваясь между ними.

— Я принесу ведро, — вздыхает Элли, вставая с кровати. Я даже не проснулась, когда она вернулась.

* * *

— Итак, я не знаю, как ты, — говорит мне Элли, намазывая круассан маслом за завтраком. — Но сегодня я чувствую себя потрясающе.

Я стону. Мой желудок переворачивается со скоростью миля в минуту, и я все еще чувствую вкус текилы во рту.

— Я чувствую себя потрясающе, — вру я. Она улыбается.

— Значит, ты в отличной форме для моего сегодняшнего девичника?

Трахните меня.

— Конечно, в форме, — снова вру я. — Я приготовила для нас наши прелестные диадемы принцесс.

Эта часть правды. У меня всегда наготове наши диадемы.

— У тебя сегодня мальчишник? — спрашиваю я Алекса. Он кивает. — Ага. Мы устраиваем его в Вегасе, так удобнее.