Спасение - Селена Уинтерс

Как же меня заводит его доминирующая, собственническая натура. Разница между ним и Эриком в том, что Данте — настоящий мужчина. Эрик не стал бы тратить свое дыхание, если бы кто-то поднял на меня руку. Ему все равно. Все, что его волнует, — это внешность.

— Хорошо, — вздыхаю я.

— Хорошая девочка, — хвалит он, отпуская меня и передавая мне мое удостоверение. — И где же эта "ночная прогулка"?

Я чувствую, как по позвоночнику пробегает дрожь.

— Почему ты хочешь знать?

Его взгляд непоколебим.

— В каком баре, Мэдисон?

— Я встречаюсь с ними в "Вороне", — заикаюсь я, удивляясь, что заставило меня разгласить эту информацию.

— Вороне, — повторяет он, отступая назад. — Не опаздывай, Мэдисон. Ты же не хочешь разочаровать своих новых друзей.

Я тяжело сглатываю, сердце колотится, когда я поворачиваюсь, чтобы выйти из его кабинета. Внезапно перспектива провести ночь вне дома кажется куда менее привлекательной. Тем не менее я уже собираюсь выйти из кабинета, когда его голос останавливает меня.

— Подожди.

Я смотрю на него через плечо.

— Как ты добираешься до города? Я заметил, что у тебя нет машины.

— Пешком, — просто отвечаю я.

— Только через мой труп. — Он берет ключи со стола. — Я отвезу тебя.

— Это не…

— Это не вопрос, — рычит он, хватая пальто и накидывая его поверх своей рубашки священника. — Сейчас же в машину.

Я вздыхаю и веду его к выходу из церкви, с болью осознавая, как близко находится этот человек-Божий. Он отпирает свою Honda Civic. Машина, которая не подходит ему по внешнему виду. Я представляю, как в другой жизни он ездил на мотоцикле или водил старый "мустанг".

— На что ты уставилась, Мэдисон? Садись в машину.

Я качаю головой, пытаясь выкинуть из головы мысли, садясь на пассажирском сиденье, скрестив руки на груди и глядя в окно.

Воздух становится напряженным, когда двигатель оживает, и Данте выезжает на главную дорогу в город.

Тишина в машине становится оглушительной, пока мы едем.

— Ты дуешься? — спрашивает он.

Я качаю головой, но не смотрю на него.

— Нет.

— Твой тон говорит о том, что ты мне лжешь.

Я пожимаю плечами в ответ.

— Перестань вести себя как ребенок. — В его голосе звучит рык. — Или я перегну тебя через колено.

Внезапный румянец разливается по моим щекам, а в животе вспыхивает трепет. Угроза должна вызывать страх, но вместо этого она вызывает волнение. У меня перехватывает дыхание, и я скрещиваю ноги, неловко ерзая на сиденье автомобиля.

— Ты ведь хочешь, чтобы тебя отшлепали, не так ли?

Я качаю головой и встречаю его взгляд.

— Нет.

— Непокорная и дерзкая. — Он проводит рукой по своей покрытой щетиной челюсти. — Я собираюсь повеселиться с тобой, малышка.

Малышка.

Услышав, как он меня так называет, я чуть не застонала.

— Но ты не можешь, — пролепетала я, сжимая руки на коленях. — Ты священник, Данте.

Я не встречаю его взгляда, уставившись на проплывающие мимо здания.

— Мы не можем… ты не можешь этого сделать.

Я чувствую на себе его взгляд. Наступает долгое молчание, единственным звуком которого является гул двигателя и редкие проезжающие мимо машины.

— Я буду делать все, что захочу.

Он останавливается перед "Вороном" и выключает двигатель, заставляя меня нахмурить брови.

— Спасибо, что подвез, увидимся завтра…

— Я иду выпить. Может быть, но пока я здесь.

— Но…

Он хватает меня за бедро, останавливая на полуслове. — Тихо, маленькая лань. Я сяду подальше от тебя. Мы не привлечем подозрений. Мне нужно быть там, где ты.

— Но, Данте…

Голос Данте тверд и решителен, его темные глаза сверкают опасным блеском, когда он наклоняется ближе.