Спасение - Селена Уинтерс

Он убирает нож от моей интимной зоны, проводя им вверх. Холодный металл скользит по моему животу, заставляя меня дрожать. Внезапно я чувствую острый укол. Я смотрю вниз, и дыхание сбивается при виде тонкой красной линии, появившейся на моем животе. Это неглубокий порез, но достаточный для того, чтобы струйка крови растеклась по коже. Боль обостряет удовольствие, заставляя меня задыхаться.

Ухмылка Данте расширяется по мере того, как мое тело реагирует, и я не могу не почувствовать трепет удовлетворения от его одобрения.

— Так чертовски красиво, когда ты истекаешь кровью ради меня, малышка. — Он вырывается и резко входит в меня, отправляя меня на край блаженства. А потом он наклоняется и слизывает кровь с моего живота, как зверь, застонав от удовольствия. — Я мог бы пить каждую частичку тебя до конца своей гребаной жизни и умереть счастливым человеком.

— Данте, пожалуйста. Мне нужно…

Он прерывает мои мольбы, крепко сжимая мое горло.

— Я говорю, когда ты будешь кончать на моем члене, маленькая лань, поняла? И никакие уговоры не изменят этого.

Его доминирование приближает меня к разрядке.

— Данте, — хнычу я, сжимая пальцы в бессилии.

Он рычит, как зверь. Его жестокий темп неумолим, пока он входит глубоко и сильно.

— Ты этого хотела, малышка? — рычит он, его голос груб от вожделения. — Ты хотела, чтобы я трахал тебя жестко и грязно, как шлюху, которой ты являешься?

Я могу только стонать, и каждый стон, кажется, подстегивает его. По мере того как удовольствие нарастает, он наклоняется и кусает мой сосок, заставляя меня вскрикнуть.

Он хихикает.

— Правильно, кричи для меня. Пусть весь гребаный мир знает, что священник Фордхерста владеет этой киской.

— Да, Данте, — стону я, выгибая спину. — Она твоя. Навсегда.

Его выражение лица становится диким, глаза вспыхивают.

— Именно так. Моя.

Его хватка на моем горле усиливается, заставляя края моего зрения расплываться.

Безумие, как сильно я доверяю ему в том, что он не причинит мне вреда. Человек, которого я знаю совсем недолго.

Он стягивает с себя балаклаву и глубоко целует меня. А когда он выпрямляется, его зловещая улыбка — единственное предупреждение, прежде чем он резко останавливается, оставляя меня на краю.

— Ты кончишь для меня так чертовски сильно, — шепчет он. — Но я хочу, чтобы ты видела мое лицо, когда будешь кончать. Я хочу, чтобы мое лицо было единственным, что ты, блять, увидишь, когда снова испытаешь оргазм.

Я хнычу при этой мысли, но не думаю, что это будет трудно. Данте возвращается к своему жестокому темпу, вбиваясь в меня с такой силой, что кровать сотрясается. Его рука плотно обхватывает мое горло, перекрывая доступ кислорода, и мой мир сужается до одного лишь Данте.

Другая его рука движется между нами, пальцы находят мой клитор. Он безжалостно теребит его, доводя меня до исступления.

— Ты собираешься кончить для меня, малышка? — рычит он. — Будешь кончать, пока я буду выжимать из тебя жизнь? Тебе ведь это нравится, правда? Опасность. Власть, которую я имею над тобой.

Я не могу говорить, не могу думать, не могу дышать. Все, что я могу, — это чувствовать. Чувствовать, как Данте владеет мной, разрушает меня, восстанавливает. Я чувствую, как мой оргазм нарастает, выходит из-под контроля.

— Данте! — кричу я его имя.

— Вот так, — стонет он. — Взорвись для меня. Позволь мне почувствовать, как твоя киска сжимается вокруг моего члена, когда ты кончаешь. Позволь мне услышать, как ты выкрикиваешь мое имя, когда я лишаю тебя кислорода.

Мир кружится, и все вокруг становится черным, когда моя кульминация настигает, проносясь сквозь меня, как ураган. Я выкрикиваю имя Данте, но звук заглушается недостатком кислорода. Моя киска сжимается вокруг него, обсасывая его член, пока я не кончаю.

Но даже когда я спускаюсь с высоты, Данте не останавливается. Его темп продолжается, неумолимый и жестокий.