Что, если? - Юлия Резник

Зверь ее приближение чувствует. Носится туда-сюда вдоль забора. Имана хвалит себя за то, что успела прихватить вкусняшек, чтобы поощрять зверя за выполнение команд. А вот насколько оптимистичные ее надежды, она понимает, только когда заходит к щенку в вольер. Пока ее не было, тот совершенно отбился… от лап. И не иначе как возомнил себя матерой зверюгой. Рычит, хватает уже нормальными такими зубами за голенища, и не действует на него вообще ее «фу» и «нельзя». А вот Глуховский рык «ко мне!» – весьма. На это и она сама откликается. Поворачивает к входу голову и с расстройством наблюдает за тем, как послушно Волк семенит к Герману Анастасычу.

– Зачем влезли? – бурчит, глядя на него исподлобья.

– Кажется, ты не справлялась.

– Теперь и не справлюсь, – злится. – Он уже в вас вожака признал. Теперь только вы с ним справитесь.

– Э-э-э, нет! Избавь. Когда мне этим заниматься? – Глухов округляет глаза.

– Об этом надо было думать, когда в процесс лезли. Со зверем так нельзя.

– Ну, ты еще поучи папку.

Он как будто смеется. И Имана невольно заряжается его весельем. Хотя по правде, она нисколько не преувеличила. Не будет Волк ее слушать. Нет, конечно, он может сделать вид, поиграть с ней какое-то время, но потом все равно волчий характер возьмет верх. Надо признать – взрослый он будет для нее опасен. Только вожак сможет удержать зверя в узде. Он хоть и наполовину собака, диких повадок в нем тоже хватает.

– Неужели результаты теста уже готовы?

– Да нет. Это просто распространенное выражение, – Глухов разводит руками.

Глава 13

– Это еще что такое? – изумляется Герман, когда их машина притормаживает у высоких ворот. Михалыч отрывается от своего планшета. Ведет взглядом от Юры, который сегодня сдал смену, к курьеру, сжимающему в руках огромный букет кроваво-красных роз, и дальше – к Ярославу.

– Это для Малышки, – тушуется тот. – В знак извинений. От всех наших парней. Ничего… кхм… личного.

– Нет, вы только посмотрите на этих романтиков недобитых! – изумляется начбез.

– Да мы ж ничего такого. Просто цветы и конфеты, – оправдывается Ярик. Шеф на это только еще сильней закатывает глаза:

– Еще и конфеты.

– Она, кажется, очень любит шоколад. Говорит, в детстве не наелась.

Глухов стискивает зубы и будто вскользь интересуется:

– И что еще она вам рассказывает?

В этот момент с Волком на поводке на подъездной дорожке показывается Имана. Зверь вперед рвется. Она его одергивает, больше строгим взглядом, чем словами. И оборачивается, когда ее окликают. В этот момент машина Глухова плавно трогается. Она проезжает совсем близко к девчонке, жмущейся к посеревшим сугробам, оккупировавшим обочину, и потому тот замечает, как изумленно распахиваются глаза Иманы, когда она понимает, что цветы предназначены ей.

Конечно, довольно странную реакцию Иманы можно списать на неожиданность, но Герман почему-то уверен, что дело вообще в другом. Просто это ее первые цветы. Большое событие для любой девушки. Даже если бы она предпочла им совсем другие – нежные таежные первоцветы. Хоть убейте, он понятия не имеет, откуда в нем эта убежденность. Еще немного, и Глухов поверит в тот факт, что видения и его не обошли стороной. Очень странно это – ощущать кого-то вот так.

– Да ничего особенного. Она не из разговорчивых, – возвращает его в реальность голос ненадолго отвлекшегося на дорогу Ярослава.

Да уж. Не из разговорчивых. И это проблема. Потому что Глухов хотел бы узнать об Имане как можно больше. Личность этой девочки его манит. То ли потому, что он в принципе никогда не сталкивался с женщинами вроде нее, то ли потому что, вполне возможно, она его дочь, то ли его привлекает ее редкий дар. Но как бы там ни было, он отчетливо понимает, что подобные встречи в жизни случаются для чего-то.