Не по совести - Василий Боярков (2020)

«Костя-киллер» в этот же самый момент полностью оправдал свое прозвище. Достав из кармана брюк выкидной нож, он зажал его в правой руке, а левой схватил потерявшегося в окружающей обстановке противника за его нетолстую шею и, продолжая приговаривать: «Это мой город, и только я здесь могу убивать безнаказанно», — принялся втыкать клинок «беспредельному отморозку», куда бы только попало. Он нанес не менее двадцати ранений, прежде чем убедился, что этот соперник опасности более не представляет. Затем он перешел ко второму, находившемуся в бессознательном состоянии и проделал с ним аналогичную процедуру, не забыв высказать назидание, что этот город его. Закончив терзать свои жертвы, он оглядел место недавней расправы и не смог удержаться от своего непременного заключения:

— Жизнь прожили помойно и умерли, совсем, недостойно. «Слон», прибери здесь все, и — как следует.

Сам же поднял с земли бесчувственное тело Дамиры и, не спеша, направился к выходу из парковой зоны. Испытав на себе вначале морально-физические мучения, а после став свидетельницей беспрецедентного на ее памяти безжалостного убийства, девушка с «чистой совестью» лишилась сознания.

Глава XXIX

На поиски Загорулько

В тот же вечер, уладив днем все свои дела на работе и выхлопотав месячный отпуск, Холод Андрей, собравшись в дорогу, выехал в стольный город Москву, собираясь непременно отыскать и задержать госпожу Загорулько, имеющую сценическое имя: «Надина». Его подержанная машина иностранного производства хоть и не отличалась своей быстроходностью, но легко преодолевала один за другим долгие километры. Свой путь он осуществлял по автотрассе «М-7», проходившей через город Владимир. Дорога обещала быть долгой, но уставший от пьянства и душевных переживаний водитель прекрасно осознавал, что лучше продолжать двигаться ночью, когда дороги не сильно загружены.

Чтобы не расслабляться, он предавался мучившим его размышлениям. «Какой же я все же дурак, что так обошелся с Азмирой, — думал он, уверенно управляя машиной, — ведь в чем, в принципе, она виновата? Только в том, что скрыла от меня то, что беременна, когда выходила за меня замуж. Но ведь она могла тогда этого и не знать. Срок у нее был небольшой, а как правило юные девушки не верят в свое интересное положение до самых последних моментов — пока живот не начинает расти. А пусть даже она и знала, что же из этого? Если бы я сам не кинул ее в объятья своего гулящего паскудного дяди, „бросив“ ее в день нашей помолвки, то ничего бы этого не случилось. Она же поступила, как самая нормальная мать, не желающая потерять зарождающегося в ее теле младенца, ведь неизвестно, как бы я себя повел, узнай, что она ждет ребенка. Заставил бы сделать аборт, и еще не известно, чем бы это закончилось? Вдруг она, после этого, никогда не смогла бы родить? Что тогда? Вот у нее и сработал инстинкт сохранения ее чада. Меня же она ни в какое заблуждение не вводила: просто скрыла тот факт — вот и все. Я же определенно теперь и давно понимаю, что жить без нее не могу, да и без девочки тоже. Так тут же встает вопрос: зачем было все это затевать, если все равно придется приложить все усилия, чтобы вернуть назад милых сердцу людей? Но чего теперь говорить: дело — сделано. Сейчас нужно сильно подумать, как заслужить их прощение».