Не по совести - Василий Боярков (2020)

Молодая девушка двадцати шестилетнего возраста — она имела превосходное стройное тело без каких-либо признаков полноты. Оно было просто прекрасно: невысокий рост, стремящийся к среднему; третий размер упругой груди, скрывающейся за плотно прилегающей к корпусу разноцветной майкой отливающей серебром; узкая талия, подчеркнутая, как верхней одеждой, так и спускающимися книзу, в обтяжку, синими джинсами с модными потертостями на расширенных бедрах, плавно переходящих в прямые нижние части красивейших ног, обутых в узкие туфли-лодочки на двухсантиметровом небольшом каблучке. Лицо ее если сказать просто прекрасно — это значит не сказать ничего. Оно было таким очаровательно-восхитительным, что невольно приковывало к себе взгляд любого, кто только смел на него посмотреть. Ровные без единых изъянов с небольшой продолговатостью формы первым делом обращали на себя внимание большими темно-карими глазками; обода век, с неяркой косметикой, украшали длинные естественные слегка затушеванные ресницы; прямой нос идеальных размеров на самом конце был немного вздернут, что ничуть не умаляло общей притягательной красоты, а придавало личику какой-то дополнительной нежности; ее «пылающие» уста оттенком были схожи с кораллами, и совсем не требовали помады; смуглая гладкая кожа выдавала принадлежность к татарской национальности, что несколько соответствовало истине, так-как ее отец был чистокровный татарин; небольшие ушки чуть отстояли от головы, но это было столь незначительно, что совершено не портило общего вида; черные длинные пышные волосы были собраны в «хвост» перетянутый широкой красивой резинкой.

Выскочив на улицу, Азмира тут же бросилась к лежащей без движения дочери и, опустившись перед ней на колени, склонилась, обхватив маленькое тельце своими руками, после чего разразилась безудержными рыданиями, сопровождая их громкими криками, прижав небольшую головку к груди. Словно большие бриллианты, катились ее крупные слезы по обеим щекам, падая на бездвижную дочку, будто бы таким образом можно было вернуть ей сознание. Холод погрузилась в какое-то неопределенное состояние некого забытья, забыв обо всем на свете, будто не предполагая, что ребенка нужно спасать и вызывать медицинских работников.

Она так бы и продолжала стенать, не обращая ни на что в округе внимания, если бы не проходившие мимо соседи, которые додумались позвонить по ноль три и вызвать скорую помощь. Видавшая-виды «Газель» приехала, на удивление, быстро, создав у окружающих впечатление, что стояла за углом дома в ожидании именно этого вызова. Раненую девочку еле оторвали от матери, чтобы погрузить на носилки, установленные в заднем салоне больничной машины. Диане, тут же поставили капельницу, после чего уже можно было двинуться в путь.

Мать ни в коем случае не хотела расставаться со своей маленькой девочкой и напросилась в скорую помощь сопровождать ее до травм-пункта. Медсестра-фельдшер не посмела ей отказать, и Азмира, продолжая «биться» в истерике, залезла в передвижную реанимацию. На полной скорости, какую-только позволили мастерство водителя и мощность двигателя «потрепанной» в поездках «Газели», погнали в главную травматологию этого города, основным направлением деятельности которой являлся прием пострадавших детей.

Весь путь занял чуть более сорока минут, и, наконец, пострадавшая малютка была доставлена для оказания ей экстренной медицинской помощи. Не отключая присоединенной к руке лекарственной капельницы, девочку прямо с ней вынесли на улицу и быстрым шагом покатили носилки в сторону здания хирургических отделений. Холод все это время семенила рядом с профессиональным составом больницы, но не успели они еще приблизится к операционным палатам, как путь ей преградил пожилого возраста доктор, одетый в специальный халат синего цвета и тоном, не терпящим возражений, строго сказал:

— Дальше нельзя. Ей будут делать сейчас операцию. Посторонним туда вход воспрещен.