Не по совести - Василий Боярков (2020)

Услышав от отца подтверждение, что он за ней выезжает, Дамира, презрительно фыркнув, передавая своим поведением не сформировавшуюся еще натуру своей родной матери, походкой, полной достоинства и напыщенной гордости, направилась к выходу из ее кабинета.

— Дочка, постой, — крикнула женщина, наполняя голос неестественной твердостью, — мы с тобой не договорили.

— О чем нам еще говорить? — «бросила» на выходе девушка, — Я еду жить к папе, а ты оставайся одна.

Весь остаток этого дня, вплоть до приезда родителя, она просидела в своей комнате, не выходя ни к обеду, ни к ужину. Наконец, Холод-старший, закончив все дела на работе (он продолжал оставаться директором их общей с женой фирмы), приехал домой, где его ожидала уже готовая к переезду шестнадцатилетняя любимая дочка. Он помог погрузить в машину все ее вещи, уместившиеся в двух больших сумках с ручками и на колесиках, после чего они готовы были уже удалиться.

Мать, ничем не выдавая «душившие» ее негативные чувства, где больше было ущемленного самолюбия, нежели какого-то сожаления, молча наблюдала за действиями своих близких. В этот же самый момент в холл спустился Кирилл, намеревавшийся отправиться на прогулку.

— Что у вас опять происходит? — поинтересовался он, увидев необычные перемещения.

— Ничего такого особенного, — попыталась разъяснить спесивая женщина, — просто вчера нас оставил отец, а сегодня к нему присоединяется дочь.

— Оставил? — удивленный таким ответом воскликнул мужчина, — Сколько живу с тобой, дорогая Карина, не перестаю удивляться твоей огромнейшей наглости. Значит получается — это я вас оставил, а не ты указала на дверь? Интересно ты всегда развернешь все в свою пользу. Но пусть будет так, я не буду с тобой сейчас спорить.

— Это одно и тоже, — заявила своенравная хозяйка этого дома, — всему виной твои связи на стороне.

Супруг, скривив лицо от недовольной гримасы, ничего не ответил, только быстрее направился к выходу, увлекая за собой свою старшую девочку.

— Дамира, — крикнула им вдогонку надменная женщина, — не смей возвращаться, — тут же, повернувшись к Кириллу, сделав лицо более мягким, с интересом спросила, — сынок, ты куда-то уходишь?

— Да, пойду погуляю, — ответил тот абсолютно бесстрастно, — я понимаю: ты сейчас скажешь, что меня совсем не волнует, что у нас происходит, на что я совершенно честно отвечу, что это полная правда. Это ваше сугубо личное дело, я же люблю одинаково вас обоих и занимать чью-либо сторону в этом исключительном случае просто не собираюсь. Поэтому, в своих личностных взаимоотношениях разбирайтесь, как того пожелаете, я же в них соваться не буду.

— Я тебя понимаю, сынок, — согласилась с его уже взрослым суждением мама, — возможно, ты прав и мы сами со всем разберемся. Твой папаша не сможет без его бесконечных интрижек, на которые нужны деньги и все равно: рано, или поздно вернется ко мне с низко-опущенной головой. Вот тогда, я еще подумаю: стоит ли пускать его в дом обратно?

На этом непродолжительный разговор мамы со взрослым ребенком закончился и парень получил возможность покинуть это переставшее быть уютным жилище. Он отправился к своему авто немецкой модели с названием «Мерседес» и, непринужденно запустив его двигатель, покинул территорию родного особняка. Кирилл тут же стал править в одно известное ему место, где располагался притон «одноруких бандитов». Так называлось незаконное игорное заведение, размещавшееся в одном из пятиэтажных домов старой постройки, где для этих целей были скуплены все четыре квартиры целого самого верхнего этажа. Три дверных проема были заложены кирпичом, оставляя для входа только один. Он был оборудован железной пуленепробиваемой дверью, где на высоте глаз взрослого человека было вмонтировано небольших размеров окошко, открывающееся створкой вовнутрь.