Чужие пути - Лука Каримова (2018)

Убиралась, готовила, еще немного и будет латать дыры на его рубахе как послушная женушка.

При обыске дома. он обнаружил несколько мужских комнат и из многообразия вещей, смог выбрать себе более-менее подходящие штаны, обувь и несколько рубах с жилетами.

Тамила закончила с посудой и вытерев руки полотенцем, подхватила пустую корзину и отправилась на улицу.

Микель наблюдал за ней со стороны, ведьма ходила по саду: рвала целебные травы, затем ползала под яблонями выбирая более-менее хорошие, а не сгнившие плоды.

«Видать, снова будет печь пирог».

— Ты бы сходила и нарвала ягод, а то, есть одно и тоже быстро наскучивает! — он одернул ее, прислонившись к дверному косяку и щурясь от солнечных лучей.

Девушка нахохлилась, вжав голову в плечи и встала с земли:

— Ну так показывай где ягоды растут, а не стой столбом, — она уперла руки в бока, корзинка висела на изгибе локтя.

Сделав недовольное лицо, подошел к ней и взяв за руку, повел в противоположную от яблонь сторону. У самого забора, росли кусты со смородиной: черная, красная, здесь же был и крыжовник, малина.

— Чуть дальше пара грядок земляники и клубники, — оборотень ткнул в сторону.

Тамила оставила свою ношу на земле и вместо того чтобы собирать ягоды, стала их планомерно поглощать, пока не перепачкала все руки.

— Ты что, голодающая, никогда ягод не ела?

Вместо того чтобы ответить ему, девушка приложила к раскрытому рту оборотня ладонь с красной смородиной, заставив съесть. Микель был не против, напоследок облизнув ее пальцы, но Тамила не обратила на это внимание, хотя он видел, как на ее тонкой шее запульсировала вена, и она чаще задышала.

Дальше ведьма прилежно собирала ягоды для выпечки и к обеду было готово два смородиновых пирога. Один для домовых, а второй для них.

От похода в деревню, Тамила отказалась и на закате оборотень ушел один. Девушка бродила по четвертому этажу, но кроме очередных, запыленных комнат здесь ничего не было, и она поднялась в башню. Немного колдовства и вокруг чистота.

Эта спальня нравилась ей, она была высоко над землей и такая уютная, в отличие от той, в которой они с оборотнем ночевали. Из окна открывался потрясающий вид, но она знала, что с крыши он еще более захватывающий. Стоит как-нибудь наведаться туда.

«Я могу остаться ночевать здесь, тогда если этот несносный оборотень вернется навеселе, мне не придется терпеть его приставаний», так она и решила. Мотя принесла ей корзинку с творогом, баночкой джема, хлебом, яблоками и мисочкой малины. Чуть позже, они с домовихой сидели за круглым столиком у окна и пили чай.

Тодя присматривал за хозяином в подземелье.

— Мотя, а чья это спальня? — спросила ведьма.

— Раньше, она принадлежала сестре хозяина, хорошая была девушка. Жаль, что здоровье подвело ее, очень слабой родилась, умерла от болезни, бедняжка. Госпожа Лианора — свет в окошке, она одна могла справиться с капризами младшего брата — нашего хозяина. Они ведь оба рано осиротели, быть может поэтому, хозяину всегда хотелось наполнить такой большой дом гостями, блеском балов, шумом голосов. Их матушка скончалась вторыми родами, а отец сломал шею на охоте упав с лошади, когда молодой госпоже было пятнадцать лет. У нее и брата разница в возрасте десять или одиннадцать лет. Она его и воспитывала, когда сама не училась.

— А как же няни, гувернантки?

— О, те были, но рядом с мальчиком никто подолгу не задерживался. Уж не знаю почему, в детстве он был очень спокойным ребенком, рассудительным. Ходил за сестрой хвостиком, а потом, когда его сестры не стало, он и изменился. Восемнадцать лет — самый прекрасный возраст для молодого человека. В глубине сада, есть пышный розарий, там стоит беседка, за ней могила Лианоры, вся заросшая, неухоженная, — Мотя тяжело вздохнула. — Хозяин запретил к ней приближаться, заботиться. Иногда он во всем винит сестру, если бы она не умерла, его не настигло проклятье.