Дикари - Шеридан Энн

— Ты бы поверила, если бы я сказал тебе, что все они здесь, потому что в их жилах течет кровь ДеАнджелисов? — спрашивает он, его взгляд скользит по-моему с озорной искоркой, которая заставляет меня сомневаться в каждом слове, слетающем с его губ.

— Это невозможно, — говорю я, сохраняя свой низкий тон. — Здесь, должно быть, сотни людей.

— Правильно, — говорит он, его рука опускается на мою поясницу. — По моим прикидкам, на этой вечеринке будет около четырехсот гостей, и каждый из них — неотъемлемый член этой семьи. Кузены, их дети, дяди, жены, бабушки и дедушки — все варианты расширенной семьи, какие только можно придумать, и я могу гарантировать, что все они сегодня здесь. Кроме моего отца, конечно. Хотя в том, что он услышит обо всем, что произойдет в этих стенах, я не сомневаюсь.

Мой взгляд сужается, и я замедляю шаг.

— Твои бабушка и дедушка? Как те самые люди, которые вырастили твоего отца? Ты лжешь.

— Клянусь, — говорит он, увлекая меня за собой. — Сегодня здесь собрались поколения мужчин и женщин ДеАнджелис. Поколения прошлые, настоящие и будущие. Это версия эротических снов ФБР.

— Ну и дерьмо.

Мы опускаемся на нижнюю ступеньку, и официант тут же предлагает нам напитки с серебряного подноса, а Маркус без колебаний берет его и выпивает все до последней капли.

— Чертовски верно, — говорит он, и его действия говорят гораздо громче слов. Он ставит пустой бокал обратно и заменяет его двумя новыми, протягивая мне один, прежде чем сделать глоток из своего.

Маркус ведет меня через огромную помещение, и по мере того, как мы приближаемся к широкому входу, болтовня изнутри, кажется, становится громче. Музыка заглушает большую часть происходящего, но по мере того, как начинает прибывать все больше и больше гостей, я могу только представлять, насколько громким и насыщенным будет сегодняшний вечер.

Мы подходим к главным дверям, и головокружительная нервозность разливается по моим венам, заставляя меня схватить Маркуса чуть крепче. Импульсивная потребность сбросить эти нелепые туфли и броситься обратно в свою комнату захлестывает меня, и, словно читая меня, как гребаную книгу, Маркус тащит меня через двери, и меня сразу охватывает благоговейный трепет.

Комната ослепляет меня хрустальной люстрой, обрамленной великолепными шелковыми портьерами, которые становятся шедевром вечера. Я была в этой комнате всего раз или два, и то только потому, что заблудилась, но я могла бы поклясться, что люстры здесь раньше не было. Я могу только представить, сколько, должно быть, стоила эта большая сучка, но, очевидно, деньги не проблема, когда ты самый страшный человек в стране.

Высокие колонны окружают комнату и переливаются нежнейшими огнями, которые придают помещению сияние. Блядь, здесь все выглядит чертовски божественно, но мужчины, которые заполняют комнату, совсем не такие.

Отводя взгляд от впечатляющих украшений и заставляя себя не спрашивать, как, черт возьми, все это удалось собрать так быстро, я сосредотачиваюсь на гостях, нервничая от того, как, кажется, все взгляды устремлены в мою сторону. Прежде чем у меня появляется возможность задать Маркусу вопрос, он допивает то, что осталось в его бокале, за считанные минуты выпивая уже второй. Ставя бокал на поднос официанта у двери, он кладет свою руку поверх моей у своего локтя и тянет меня за собой. Я отвожу взгляд от всех гостей, которые наблюдают за мной, как ястребы, задаваясь вопросом, как, блядь, такое ничтожество, как я, могло стать настолько особенной, чтобы привлечь внимание всех трех знаменитых братьев ДеАнджелис.

Я опускаю глаза в пол, мне нужно выпить еще немного, чтобы отважиться встретиться с ними взглядом. Поэтому вместо этого я рассматриваю их платья, и мне требуется всего секунда, чтобы осознать, что каждое платье в этом бальном зале такое же черное, как душа Маркуса.

Мои глаза расширяются, и я отстраняюсь от его руки, тихий вздох срывается с моих губ.