Дикари - Шеридан Энн

Протягивая руку, между нами, я сжимаю его налившийся член и чувствую бархатистую кожу под своей ладонью. Рукой двигаю вверх и вниз, сжимая его, в то время как мой большой палец работает прямо над его головкой. Маркус стонет мне в рот, и не проходит и секунды, как я чувствую, что его пальцы проникают между моих складочек, дразня мой клитор. Он выводит большим пальцем узкие круги, в то время как остальные его пальцы погружаются немного глубже и толкаются в мое влагалище, изгибаясь ровно настолько, чтобы коснуться того места, от которого мои глаза закатываются к затылку.

Я отстраняюсь от его поцелуя и громко втягиваю воздух, откидывая голову назад в чистом экстазе. Он покрывает поцелуями мою шею, и я не упускаю из виду, как его губы задерживаются на моей коже, ощущая под поверхностью тяжелое биение моего пульса. Его зубы нежно скользят по моему горлу, прежде чем я чувствую, как его вызывающий привыкание язык прокладывает себе путь к моему уху, посылая волну покалывания по моему телу. Я не знаю, что такого в этом месте у меня за ухом, но и Леви, и Маркус заметили, насколько это сводит меня с ума.

Я двигаю рукой по его члену, когда губами опускаюсь к его плечу и прикусывают его, а мои глаза закатываются. Он стонет, наслаждаясь болью, и я знаю, что, будь его воля, он заставил бы меня кусать сильнее, но я не причиню ему такой боли. Мне было достаточно вонзить лезвие в его руку, и с этого момента единственная боль, которую я ему причиню, закончится тем, что он обкончает всю меня.

— Черт, Марк, — выдыхаю я, когда он двигается в моей киске, его умелые пальцы массируют местечко глубоко внутри меня. — Мне нужно, чтобы ты был внутри меня. Мне нужно, чтобы ты трахнул меня.

Глубокое рычание вырывается из его груди, когда он вытаскивает пальцы и сжимает мои бедра. Он сильно тянет меня на себя, и я соскальзываю на край стола, а из моего горла вырывается громкий писк. Маркус идеально подстраивается, и когда я прижимаюсь к его сильной груди, его член погружается глубоко в меня.

Мои руки обвиваются вокруг его шеи, а ногти впиваются в напряженные мышцы его спины.

— Срань господня, — выдыхаю я, чувствуя, как он широко растягивает меня, сжимая мои бедра до синяков.

Он делает паузу, поскольку нам обоим нужно время, чтобы привыкнуть, наши порочные звуки разносятся по смертельно опасной игровой площадке. Он медленно отстраняется, и мы оба смотрим вниз, наблюдая, как его толстый, длинный член скользит назад, покрытый моим возбуждением. По моему телу пробегают мурашки. Просто нет ничего лучше этого.

Я прикусываю губу, прежде чем поднять глаза и встретиться с его разгоряченным взглядом.

Черт, он изголодался по мне.

Уголки его губ растягиваются в злую ухмылку, и он удерживает мой взгляд, снова входя в меня. Я задыхаюсь, когда бабочки взрываются в глубине моего живота. Святые угодники. Что бы ни было в этом парне такого, что заставляет меня чувствовать себя так, это определенно нужно разлить по бутылкам и продать за миллионы.

Маркус хватает меня за подбородок и удерживает мой взгляд, мы оба тяжело дышим, пока он трахает меня, растягивая мои стенки так, как никогда раньше.

— Ты моя, — грохочет он, и эти слова проникают прямо в мое сердце. — Когда я трахаю тебя, ты моя.

Я киваю.

— Твоя.

Он ускоряет темп, и мои вздохи соответствуют его толчкам, интенсивность его горячего взгляда почти невыносима для меня.

Его пальцы сжимают меня крепче, и я запрокидываю голову. Я не из тех, кто говорит мужчине, что любит его, но, черт возьми, если он трахнет меня еще сильнее, слова могут просто вырваться наружу.

Он дает мне то, что я хочу, проникая глубоко в меня снова и снова, пока знакомый, восхитительный огонь не разгорается внутри меня, становясь сильнее с каждой секундой, как стремительный ад, отчаянно готовый взорваться. Но я сдерживаюсь, совсем не готовая к тому, что все это закончится.