История жизни венской проститутки, рассказанная ею самой - Жозефина Мутценбахер (1970)

После этого он запрокинул меня на спину, задрал мне юбчонку и принялся рассматривать меня, голой лежавшую перед ним на его коленях. Я очень испугалась, но вела себя тихо. Заслышав шум в коридоре – вернулась моя мать – он быстро ссадил меня на пол и удалился на кухню.

Несколько дней спустя он опять пришёл домой раньше обычного, и мать попросила его приглядеть за мной. Он пообещал и вновь всё время продержал меня у себя на коленях, погрузившись в созерцание моей обнажённой средней части. Он не произносил ни слова, а только неотрывно смотрел в одно место, и я тоже не осмеливалась сказать что-либо. Подобное повторялось, пока он жил у нас, несколько раз. Я ничего не понимала в происходящем и по-детски даже не задумывалась над этим. Сегодня я знаю, что это означало, и часто называю юного слесаря своим первым любовником. О втором квартиранте, снимавшем у нас койку, я расскажу позднее.

Оба моих брата, Франц и Лоренц, были очень непохожими по характеру. Лоренц, старший, был на четыре года старше меня; он всегда был очень замкнутым, погружённым в себя, прилежным и благонравным. Франц, которому насчитывалось лишь на полтора года больше, чем мне, был, напротив, весёлым и держался гораздо ближе ко мне, нежели к Лоренцу.

Мне минуло приблизительно семь лет, когда однажды после обеда мы с Францем отправились в гости к соседским детям. Они тоже были брат и сестра, и постоянно сидели одни, поскольку у них не было матери, а отец проводил целые дни на работе.

Анне в ту пору шёл десятый год; это была бледная, худенькая белокурая девочка с заячьей губой. Её брат Фердль, тринадцатилетний крепко сбитый парнишка, тоже был совершенно светловолосый, однако с румяными щеками и широкоплечий.

Поначалу мы играли совершенно безобидно, когда вдруг Анна сказала:

– Давайте поиграем в папу и маму.

Её брат рассмеялся на это и сказал:

– Ей бы всё только в папу с мамой играть.

Но Анна настояла на своём и, подойдя к моему брату Францу, заявила:

– Итак, ты муж, а я жена.

А Фердль тут же подскочил ко мне, схватил меня за руку и объявил:

– Тогда я, значит, твой муж, а ты моя жена.

Анна немедленно взяла два чехла от диванных подушек, смастерила из них пару грудных младенцев, и одного передала мне.

– Теперь у тебя для этого есть ребёнок, – сказала она.

Я сразу начала укачивать тряпичную куклу, однако Анна и Фердль подняли меня на смех.

– Так дело не пойдёт! Сначала надо ребёнка сделать, потом побыть в положении, потом его родить, и только потом можно нянчить!

Мне, естественно, уже приходилось прежде слышать разговоры о том, что женщины находятся «в положении», что они-де ожидают ребёнка. В аиста я давно уже не верила, а потому, когда видела женщин с огромным животом, понимала, что сие означает, хотя и весьма приблизительно – более точными сведениями и представлениями об этой стороне дела я до сих пор обзавестись ещё не сумела. И мой брат Франц тоже. Поэтому мы беспомощно стояли в полной растерянности, не зная, с чего нам начать эту игру или каким образом в ней участвовать.

Но тут Анна, не теряя времени, подступила к Францу и схватила его за ширинку.

– Ну, давай! – сказала она. – Доставай-ка свой перчик.

С этими словами она расстегнула ему штаны и извлекла «перчик» на всеобщее обозрение.

Фердль и я следили за её действиями: Фердль – со смехом, я – со смешанным чувством любопытства, изумления, ужаса и ещё какого-то особенного, никогда не испытываемого мною возбуждения.

Франц стоял совершенно неподвижно и не понимал, что ему делать. Его «перчик» от прикосновений Анны очень туго поднялся вверх.

– А теперь пошли, – едва слышно прошептала Анна. И я увидела, как она бросилась на пол, задрала подол, под которым ничего не было, и широко раздвинула ноги.

В этот момент Фердль схватил меня.

– Ложись, – прошипел он и при этом я почувствовала его ладонь у себя между ног.