Тигр! Тигр! (сборник) - Альфред Бестер (1953, 1984)

– Вы освоили какой-нибудь прием сознательного контроля? Владеете двоемыслием?[7]

– У меня в голове завязло помимо этой приставучей песенки достаточно неприятных тем, чтобы двоемыслие стало развлечением. А теперь кыш. Оставайся здесь и следи за Марией Бомон.

Червил в одиночестве сидел у фонтана и ел, неуклюже делая вид, будто он тут в своей тарелке.

– Пип, – сказал Рейх.

– Поп, – сказал Червил.

– Бим, – сказал Рейх.

– Бам, – сказал Червил.

Закончив с этим новомодным вступлением к разговору, Рейх присел рядом.

– Я Бен Рейх.

– Я Галли Червил, то есть… Гален. Я… э-э… – Юношу явно впечатлила персона собеседника.

Натяженье, предвкушенье, треволненье…

– Чертова песенка, – проворчал Рейх, – пару дней назад впервые услышал, до сих пор в башке крутится. Червил, тут такое дело: Мария знает, что вы проникли на вечеринку «зайцем».

– О нет!

Рейх кивнул. Натяженье, предвкушенье…

– Мне пуститься в бегство?

– Без картинки?

– Вы и об этом знаете? Наверное, в доме щупач.

– Двое. Секретари по связям с общественностью. Ловят таких, как вы.

– Что же мне делать без картинки, мистер Рейх? Я побился об заклад на пятьдесят кредитов. Вы знаете силу пари. Вы сам игрок… тьфу, финансист.

– Рады, что я не щупач, э? Пустое. Я не обиделся. Видите вон ту арку? Ступайте прямо под нее и направо. Там будет кабинет. Стены его все в портретах Марии в синтетических камнях. Плевое дело. Она ни за что не хватится одного случайного.

Мальчишка вскочил, рассыпав еду.

– Спасибо вам, мистер Рейх. Как-нибудь постараюсь отблагодарить.

– Например?

– Вы удивитесь. Так получилось, что я… – Он осекся и покраснел. – В общем, узнаете, сэр. Еще раз спасибо. – Он запетлял в толпе, направляясь к указанному кабинету.

Четыре, сэр; три, сэр; два, сэр; раз!

Рейх вернулся к хозяйке.

– Ах ты негодник, – сказала та. – Ты кого там кормил? Я ей глаза выцарапаю.

– Мальчишку Червила, – ответил Рейх. – Он спрашивал, где хранятся твои изображения.

– Бен! Ты же ему не сказал?

– Сказал, конечно, – ухмыльнулся Рейх. – Он как раз двинул за одним из них. А потом уйдет. Ты же знаешь, я ревнив.

Мария вскочила с кушетки и уплыла в направлении кабинета.

– Бам, – молвил Рейх.

К одиннадцати часам ритуал угощения так разгорячил компанию, что гости мечтали только о том, чтобы уединиться в темноте. Мария Бомон никогда не обманывала ожиданий, и Рейх надеялся, что эта вечеринка не составит исключения. Она наверняка сыграет в «Сардинки». Он понял, что так будет, когда вернулся Тэйт с донесением о точном местопребывании схоронившегося д’Куртнэ.

– Не понимаю, как вам удалось пройти незамеченным, – прошептал Тэйт. – От вас на всех телепатических волнах просто несет жаждой убийства. Он здесь. Один. Слуг нет. При нем только два охранника от Марии. @кинс был прав. Он тяжело болен…

– Плевать. Я принесу ему облегчение. Где он?

– Идите под западную арку и направо. Вверх по лестнице. Через крытый мостик и направо. Картинная галерея. Дверь между «Соблазнением Лукреции» и «Похищением сабинянок».

– Типичненько-то как.

– Откройте дверь. Поднимитесь по лестничному пролету на следующий этаж. В прихожей охрана. За нею, внутри, сам д’Куртнэ. Это старый номер для новобрачных, пристроенный дедом Марии.

– О! Я использую это место по назначению. Я обручу его со смертью! А сам обведу всех вокруг пальца, крошка Гас. Даже не надейся, что мне это не удастся.

Позолоченная Мумия призвала собравшихся к вниманию. Румяная, потная, облитая розовым сиянием, Мария поднялась на подиум меж двух фонтанов и захлопала в ладоши. Потные руки смыкались, и хлопки эхом ревели в ушах Рейха. Смерть! Смерть! Смерть!

– Мои дорогие! Мои дорогие! Мои дорогие! – взывала она. – Мы так славно развлечемся нынче вечером. Мы сами друг друга развлечем.