Тигр! Тигр! (сборник) - Альфред Бестер (1953, 1984)

– А и правда, почем вам знать? – пытливо взглянул Пауэлл на Рейха. – А что с д’Куртнэ?

– Он тоже был на вид как мертвый. Блин, да он и был мертв.

– И что, все там столпились и глазели на труп?

– Кто-то стал обыскивать номер. Искали его дочь.

– Да, Барбару д’Куртнэ. Я думал, что никто не знает о визите д’Куртнэ и его дочери. Почему же ее стали искать?

– Не знаю. Мария нам сказала, мы пошли искать.

– Вы удивились ее исчезновению?

– Мы уже ничему не удивлялись.

– Есть идеи, куда она могла податься?

– Мария сказала, она, наверное, убила старика и сбежала.

– Вы считаете эту версию правдоподобной?

– Не знаю. Там дым коромыслом стоял. Если девчонка была в таком состоянии, что сбежала из дома, ничего никому не сказав, и пошла голая бродить по улицам, то могла и папочкин скальп с собой прихватить.

– Вы разрешите мне прощупать вас насчет этого происшествия? Фон и детали, пожалуйста.

– Я полагаюсь на своего адвоката.

– Ответ отрицательный, – заявил ¼мэйн. – Конституционное право гражданина – отказаться от эспер-сканирования, не подвергая себя никаким подозрениям. Рейх отказывается.

– Ох-хо, – вздохнул Пауэлл и пожал плечами. – Ну ладно, начнем расследование.

Они развернулись и пошли в кабинет. Бек в дальнем углу зала перешел на полицейский жаргон:

Линк, ты почему позволил Рейху себя вокруг пальца обвести?

А что, я позволил?

Ну да, конечно. Эта акула и не таких, как ты, съедала.

Лучше поищи рецепты блюд из акульего мяса, Джакс. Эта акула готова к Разрушению.

Что-о?

Ты что, не уловил его обмолвки, когда он мне старательно лапшу на уши вешал? Рейх не знает, где дочка. Никто не знает. Он ее не видел. Ее не видел никто. Логично предположить, что после убийства она сбежала из дома. Любой бы предположил на его месте. Но откуда ему известно, что она голая?

На миг повисло ошеломленное безмолвие, а затем, когда Пауэлл проходил под северной аркой, направляясь в кабинет, его догнала широкополосная вспышка искреннего восхищения.

Я преклоняюсь, Линк. Я преклоняюсь перед мастером.

«Кабинет» Бомон-Хауса был спроектирован по образцу турецкой бани. Пол выложен мозаикой из яшмы, шпинели и андезина. Стены в промежутках между золотыми сетчатыми перегородками инкрустированы сверкающими синтетическими камнями: рубинами, изумрудами, гранатами, хризолитами, аметистами, топазами, и в каждом имелся какой-нибудь портрет хозяйки дома. По кабинету были разбросаны бархатные коврики, десятки кресел и диванов.

Пауэлл вошел в комнату и проследовал прямо к ее центру, оставив позади Рейха, Тэйта и ¼мэйна. Гомон разговоров утих, Мария Бомон томно привстала.

Пауэлл жестом попросил ее сесть обратно. Огляделся, внимательно оценивая коллективную психологию собравшихся сибаритов и прикидывая оптимальную тактику. Выдержал долгую паузу и начал.

– Закон, – произнес он, – чертовски усложняет понятие смерти. Люди тысячами мрут каждый день, но лишь оттого, что кому-то достало энергии и решительности, чтобы подсобить старому д’Куртнэ расстаться с жизнью, этот человек по закону становится врагом общества. Мне это кажется идиотизмом, но вы меня лучше не цитируйте.

Он помолчал и закурил сигарету.

– Вы все, конечно, знаете, что я щупач. Вероятно, кое-кого из вас это обстоятельство насторожило. Вы, думается, представляете меня монстром, читающим чужие мысли, вскрывающим вашу психическую сантехнику. Ну… если б я это и мог, Джо ¼мэйн меня бы остановил. И, честно говоря, если б я это мог, то не стоял бы перед вами. Я восседал бы на престоле Вселенной, практически неотличимый от Господа Бога. А никто из вас пока не отметил моего с ним сходства…

По толпе прокатились смешки. Пауэлл чарующе улыбнулся и продолжил: