Новая венгерская драматургия - Сборник (2017)

Кому попало! (Дельфине) Ты здесь исключенье.

Ты мне мила такой, какая есть.

КРИСТИАН (Встает, подходит к ним.)

Привет. О, Кальман! Ты еще здесь будешь?

КАЛЬМАН

Повремени. Тут важный разговор.

КРИСТИАН (немного обиженно)

Дельфина, ты со мной?

ДЕЛЬФИНА (Нежно обнимает его.)

Я вся твоя.

ДЁЗЁ

And the winner is… Глазам не верю.

Ты, Кристиан, вдруг женщин полюбил?

(Принимает эсэмэску.)

Решающий звонок: час настает.

РОЛАНД (Жужи)

Бедняга Кристиан так одинок,

Что даже с женщиной готов быть рядом,

Отвергнут всеми, свой среди чужих,

This is the fabulous life of Кristian.

ЖУЖИ (Роланду, с вызовом)

Но он отличный парень. И талант,

Почти звезда. Кто он по гороскопу?

Кристиан и Дельфина садятся за дальний левый столик.

8

Те же. Роланд и Кальман подходят к барной стойке, Дёзё стоит у окна и звонит по мобильному, разговаривает приглушенным голосом, но слов нельзя разобрать.

ДЁЗЁ (Кладет трубку, говорит громче.)

Мы с бабушкой любили всюду ездить.

Садились здесь, на Жолио-Кюри, в автобус

И дальше ехали в Вирагвёлдь, или

До Чиллеберца, или даже дальше,

Там, на краю земли, был луг, наш луг,

Весной драконы возвращались с юга,

Но здесь, в столице, сказки умирают,

Здесь только шум, и копоть, и ларьки,

А площадь постепенно опустела

И стала дряблой, как старик в любви,

Фонтана нет с его уютным плеском,

И блинную закрыли на углу;

Исчезли птица и олень из бронзы,

Остался лишь кинотеатр «Угоча»,

Воскресным вечером здесь так тоскливо,

Фасады блеклые с клеймом упадка.

КАЛЬМАН

Но нечто есть до боли здесь родное,

Провинциальное, как будто время

Надежно площадь под защитой держит.

ДЁЗЁ

Я бы сказал, здесь островок покоя,

Давно ушли те дни, но остается

White Box,

И я в том коробе, я вырос,

И все иначе. Девушки из бара

Напротив позабыли зов природы,

Альфа-самцов высматривая тщетно.

Мальчишки, не мужья, за барной стойкой,

Конечно, знают: Буда в наших генах,

Тут ближе небеса: в предгорьях рая

На реку мы взираем свысока

И каждый раз во внешний мир снисходим.

Глядят на нас украдкой лилипуты.

Мечтают к нам попасть наверняка,

Без наших пиков безоружны мы.

Мы таем, мы бледнеем, если надо

Общаться с правым берегом реки,

Издалека они нас обожают,

Воистину: какая панорама!

Не засорен наш слух, поскольку гул

До нас не долетает городской.

КАЛЬМАН

Немые рыбы, мы глядим из банки;

И это не девиз, не кредо горцев,

Простое любопытство заключенных.

ДЁЗЁ

Пешт – это люмпен-пролетариат,

Дрянные сплетни о движеньях горних.

Там действуют всю жизнь. Здесь понимают,

Докучным действиям не место в Буде.

КАЛЬМАН

Я чувствую, как силы закипают:

Опять. Опять машины поджигают.

Опять переворачивают будку.

Опять сирены воют поминально.

Опять на мостовые льются слезы.

ДЁЗЁ

White Box навек закрыт для этой скверны.

Пусть Будапешт с лица земли исчезнет,

Мы и тогда слезинки не прольем.

Пусть Пешт погибнет; да пускай и Буда,

Пускай чума войны летит, пусть станет