Потом он пояснил свое заявление. Хотя его содержали в одиночной камере тюрьмы «усиленного режима», ему удавалось получать советы относительно своих законных прав от сотоварищей по заключению. Они ухитрялись передавать ему даже точные изложения пригодных к его случаю юридических прецедентов прошлого. Он показал мне один такой тщательно написанный инструктаж, который удалось пронести к нему в камеру. Судя по приведенным цитатам и выделенным юридическим нюансам, авторы, несомненно, обладали обширным и глубоко личным знакомством с процедурами уголовных дел. И теперь желали дать Абелю бесплатную консультацию тюремных «правоведов». Между тем большинство обитателей тюрьмы отличались крайне патриотическим настроем, и были нередки случаи, когда в местах заключения члены коммунистической партии США подвергались избиениям. А вот полковнику каким-то образом удалось завоевать расположение и снискать сочувствие «тюремного населения».

По словам Рудольфа, заключенные очень внимательно следили за всеми сообщениями о деле по нью-йоркским газетам, а один из них готовил полный анализ уязвимых мест, содержавшихся в официальном обвинении. Я ответил, что буду с нетерпением ждать возможности ознакомиться с подобным анализом.

Затем мы перешли к обсуждению недавно принятой Верховным судом США «поправке Дженкса». Согласно новым установкам государство отныне было обязано (с некоторыми оговорками) предоставлять в распоряжение защиты в письменном виде все показания свидетелей обвинения по делу, собранные агентами ФБР и другими следователями, чтобы адвокаты при подготовке к перекрестным допросам имели возможность заранее выявить имеющиеся в них возможные противоречия или несовпадения.

Абель понял суть нововведений со свойственной его интеллекту быстротой, но сказал, что оставляет за мной решение о том, как наилучшим образом использовать их к нашей выгоде. Я же в шутку предложил ему обсудить поправку со своей новой командой адвокатов-добровольцев из числа заключенных.

Среда, 28 августа

Ранним утром я вошел в расположенный на Уолл-стрит офис фирмы «Дьюи, Бэллантайн, Бушби, Палмер и Вуд» и по предварительной договоренности встретился с Уилки Бушби, старшим партнером. Фирма была огромной, а в штате ее сотрудников значилась целая группа бывших помощников окружных прокуроров из списков, полученных мной ранее. Я объяснил мистеру Бушби свою срочную потребность в квалифицированной помощи. Он внимательно выслушал меня и сказал, что затронет тему моего запроса на совещании всех находившихся на рабочих местах старших партнеров. В 15.00 он позвонил мне с ответом.

– В интересах юриспруденции, – сказал он, – мы решили предоставить в ваше распоряжение молодого сотрудника Арнольда Фраймана на весь период проведения процесса. Мы будем продолжать выплачивать мистеру Фрайману жалованье и не потребуем денежной компенсации за его услуги.

Это решение, как подчеркнул мистер Бушби, было принято после совещания, в котором принял участие бывший губернатор Нью-Йорка и кандидат в президенты США Томас Дьюи. Я выразил ему свою благодарность и дал высокую оценку чувству профессиональной ответственности, проявленному руководством фирмы.

Тридцатидвухлетний Фрайман являлся выпускником юридического колледжа Колумбии, три года отработавшим в подчинении прокурора Южного округа Нью-Йорка. Мы оперативно назначили с ним встречу на 17.00. Я представил его выборному комитету Ассоциации адвокатов Бруклина, члены которого выдвинули мою кандидатуру для защиты Абеля. Фрайман был молод и агрессивен – то есть обладал качествами, насущно необходимыми нам на данном этапе работы.

В еще одной газетной статье, снова пересказавшей всю фабулу дела, утверждалось, что я регулярно встречался с Абелем в тюрьме и якобы «разработал схему» возможных дальнейших действий, но не желал ни с кем делиться своими «хитроумными планами».