Ту же процедуру повторили в понедельник, 24 июня. Во вторник, 25 июня, я решил сделать заявление, что мое настоящее имя – Рудольф Иванович Абель. Я – гражданин России. В разрушенном жилом доме на родине я случайно нашел крупную сумму в американской валюте, после чего в Дании приобрел фальшивый американский паспорт, с помощью которого и въехал на территорию Соединенных Штатов через Канаду в 1948 году. На этом они закончили допрос и сообщили, что теперь мне будет разрешена встреча с адвокатом. Тем же вечером я нашел защитника в Макаллене, и он посетил меня.

27 июня иммиграционные власти впервые подвергли меня официальному допросу с соблюдением всех положенных формальностей в лагере для перемещенных лиц. При мне находился адвокат – Моррис Атлас, эсквайр, житель Макаллена. Я вновь заявил, что мое подлинное имя – Рудольф Иванович Абель и я нелегально проник на территорию Соединенных Штатов из Канады. В период проживания в США я в разное время и в различных местах использовал имена Эмиля Голдфуса и Мартина Коллинза. На самом же деле у меня гражданство СССР».

Во время формального разбирательства в Техасе Абель признал также, что не зарегистрировался в качестве иностранного подданного, чем нарушил положение о регистрации и указании постоянного адреса проживания, которое является частью закона об иммиграции и натурализации в США. В графе «профессия» он указал «преподаватель». Начальную школу он якобы посещал с 1910 по 1916 год, а среднюю – с 1916 по 1920 год. Своим отцом он назвал Ивана Абеля, а местом рождения – Москву. При этом он не сообщил, жив ли отец или уже умер, как отказался назвать его нынешней адрес в СССР. Его мать звали Любовь Карнеева. Она родилась в декабре (год не был указан) в российском городе Саратове. В качестве своего последнего места проживания в родной стране он указал «Никитский бульвар, Москва». Его он покинул в мае 1948 года – то есть девять лет назад.

«Меня спросили, в какую страну я желал бы подвергнуться депортации, – писал Абель, – и я ответил: в СССР».

Протокол заседания по поводу депортации зафиксировал момент, когда посреди слушаний Абель и его защитник взяли тридцатидвухминутный перерыв для совещания. Адвокат, мистер Атлас, которого Абель наугад выбрал из местного телефонного справочника, конечно же, полагал, что ему предстоит вести рутинное дело о депортации. Вот почему Абель признал все выдвинутые против него обвинения, включая нарушение правила обязательного сообщения властям своего адреса, опасаясь, что «подобное уведомление раскроет его нелегальное пребывание на территории Соединенных Штатов».

– Я полностью признаю свою вину в этом тоже, – добавил он и заключил выступление словами: – Таким образом, я согласен на депортацию.

Продолжая свои письменные показания, Абель писал, что «приблизительно три последующие недели меня ежедневно допрашивали различные агенты ФБР. Они снова и снова твердили, что если я стану «сотрудничать», меня сразу же снабдят вкусной едой, спиртными напитками, предоставят номер с кондиционером в первоклассном техасском отеле и обеспечат работой в одном из правительственных учреждений США с окладом десять тысяч долларов в год. Я отказывался даже обсуждать подобный вариант, и по истечении трех недель допросы прекратились.

На шестую неделю моего пребывания в Макаллене агент ФБР Фелан и еще один его коллега предъявили ордер на мой арест в связи с обвинениями в уголовных преступлениях. Мне сообщили о существовании обвинительного заключения, датированного 7 августа 1957 года, но не ознакомили даже с его копией. Я предстал перед специальным уполномоченным правительства США, который распорядился выдать меня властям Нью-Йорка».