Смертельный эксперимент - Джон Локк (2009)

Карцер тюрьмы особо строгого режима в Лофтоне, штат Техас, был построен четыре года назад, сразу после тюремных волнений, которые закончились смертью четырех надсмотрщиков и двенадцати заключенных. В карцере находилось 320 зэков, помещенных за шестью уровнями охраны. Самые злостные нарушители находились в одиночных камерах в течение двадцати трех часов в сутки. Камеры были бетонными, со стальными дверями и решетками. Вся камерная мебель, включая кровать, стол и стул, была отлита из высокопрочного бетона. В потолке каждой камеры было проделано окно, размером четыре дюйма на четыре фута[56], через которое заключенные могли видеть только небо, и ничего больше. Сделано это было специально: без каких-либо ориентиров преступники не могли определить, в какой части тюремного здания они находятся. В тот единственный час, который они проводили вне камеры, у них была возможность физически размяться на тюремном дворе, больше напоминающем бетонный колодец, в полном одиночестве. Раз в месяц им разрешалось встретиться с семьей и с адвокатом. Мой визит был исключением, которым я был обязан связям Дарвина.

Рой «Волчара» Вильямс совсем недавно получил максимальный, шестой, уровень охраны за попытку убить надсмотрщика. Теперь, когда Роя выдернули из тюремного круга общения, я был уверен, что какой-то новый ублюдок займет его место во главе «Техасского синдиката». Но пока этого не произошло, Волчара Вильямс был именно тем, кто был мне нужен.

– Меня не колышет, как они умерли, – сказал Вильямс, – но платить теперь придется ей.

– Элисон даже не знала этих парней. Их привлек Гектор.

– Но ведь Гектор помер. Поэтому остается эта девка. – Волчара глумливо ухмыльнулся. – Передай ей, что она будет долго мучиться. Очень долго. – Он облизал губы.

Волчара Вильямс знал, о чем говорил. В нем было шесть футов три дюйма росту[57] и триста пятьдесят фунтов[58] живого веса. Пухлое лицо с пустыми глазами и четко вырезанными жестокими губами Джокера[59], за которыми виднелись мелкие зубы разных оттенков желтого, коричневого и черного цветов. В соответствии с тюремным распорядком его волосы были подстрижены коротким ежиком, но, глядя на него, вы понимали, что имей он такую возможность, то носил бы их длинными и немытыми. Такими, какой была сейчас его жидкая, спутанная бороденка.

– Я бы очень попросил тебя не убивать ее.

– Да пошел ты куда подальше…

Посетители и заключенные в комнате для свиданий были разделены пуленепробиваемым стеклом, которое шло от пола до потолка.

Сейчас это стекло спасло ему жизнь.

– Послушай, – предложил я, – если тебе так надо кого-то убить в отместку за этих придурков, попробуй убить меня.

– Мы так и сделаем. Считай, что ты уже ходячий мертвец.

– Ну, вот и отлично, только оставь Элисон в покое.

– Не пойдет. Ей придется помучиться. Так гласит закон, приятель.

Мы долго смотрели друг на друга сквозь стекло.

– Я готов предложить бартер, – сказал я.

– Бартер? Тогда вытащи меня отсюда.

– Из этого ничего не получится.

– Тогда, считай, не договорились. Мне нечего выигрывать, и еще меньше есть что терять. У меня нет ни семьи, ни чего-нибудь еще, ради чего стоит жить.

– Ну, семья бы тебя ждала, если бы ты сам ее не вырезал.

Волчара пожал плечами и погладил свою вонючую бороденку. Я сидел молча, ожидая, когда он задаст вопрос, который не мог не задать.

– А как она выглядит? – поинтересовался он. – Есть на что посмотреть?

Я достал из своего кармана пластиковый конверт, который поднес к стеклу. В этом конверте находилась фотография полностью одетой Элисон.

– Неплохо, – проговорил Волчара. – Знаешь что, давай мне сотню штук баксов, и пусть она раз в месяц навещает меня как настоящая жена – и я дам ей пожить в течение года.

Я готов был поспорить, что до подобного он ни за что не додумается.

– С сотней штук баксов проблемы не будет, а вот с сексом не прокатит, – ответил я.