Завоеватель сердец - Джорджетт Хейер (1931)

– Но если вы не станете ни в чем его ограничивать, – рассудительно заметил Рауль, – он может отправиться к побережью в любой момент, как только пожелает.

– Для этого он слишком умен. Прислуживать ему я приставил доверенных и надежных людей; Гарольд не сможет незамеченным улизнуть от них. Да он и сам прекрасно понимает, что, хотя я предложил ему погостить у нас еще немного, но могу силой заставить его выполнить… мою просьбу. Или ты считаешь его глупцом? Я, например, уверен в обратном. Он не станет рисковать и проверять обоснованность своих подозрений: только сумасшедший рискнет провоцировать Волка в его логове. И потому я держу Гарольда на крепкой цепи, сотканной из его собственных подозрений.

Рауль не смог сдержать широкой улыбки.

– Вильгельм, неужели вы всерьез рассчитываете одурачить меня такими сладкими речами? Или вы думаете, я не знаю вас? Если бы Гарольд готов был поставить все на карту и рискнул бежать, вы схватили бы его еще до того, как кто-либо успел бы крикнуть «Держи его!».

– Очень может быть, – невозмутимо отозвался герцог. – Но я оказал бы себе дурную услугу, открыто ограничив свободу передвижения сакса. Впрочем, в этом и не будет необходимости.

Они подошли к двери, ведущей в покои герцога, и вошли в комнату. Помещение это было маленьким и довольно душным, располагая одним-единственным высоким узким окном, прорубленным в толстой стене. Повсюду висели тканые гобелены с житиями святых; посредине стоял стол с парой стульев по обеим сторонам. Герцог подошел к одному из них и сел, положив локти на стол.

– Вильгельм, вы ведете себя недостойно, – заявил Рауль. – Он пришел сюда без задней мысли и угодил в ловушку.

– Он пришел сюда с открытыми глазами, прекрасно зная, что я – его враг, и рассчитывая лишь на то, что спасу его от куда большей опасности.

– Если он знает о том, что вы – его враг, то почему он сам отдал себя в ваши руки? Откуда ему знать, что вы не подсыпете яда ему в вино или не организуете какой-либо несчастный случай на охоте?

– Ну спасибо, Рауль; хорошего же ты мнения обо мне. Между прочим, полагаю, я заработал себе имя совсем не тем, что избавлялся от своих врагов подобным образом. Подумай хорошенько: если Гарольд погибнет в Нормандии, весь христианский мир укажет пальцем на меня как на его убийцу. И разве поддержит тогда Святая Церковь мои притязания на престол Англии? Или кто-либо еще? Нет, Гарольд знает, что ему нечего опасаться яда либо случайной стрелы. Но и сбежать от меня он тоже не может и также знает об этом.

– И как долго это будет продолжаться? Сколько еще вы намерены удерживать его? Вечно? Ведь таким образом вы настроите против себя всех честных людей.

– Нет, я не стану вечно удерживать его, – отозвался герцог. – Он свяжет себя по рукам и ногам, когда даст клятву поддержать мои претензии на престол Англии. После этого может отправляться отсюда на все четыре стороны.

Рауль подошел к окну и остановился подле него, привалившись плечом к холодному камню. Подняв голову, взглянул прямо в глаза Вильгельму:

– Он никогда не сделает этого.

– Сделает, вот увидишь.

– Такую клятву не вырвать у него даже пытками.

– Да, ни пытками, ни страхом смерти. Но король уже очень стар, и он может – кто знает? – умереть сегодня, завтра или через год. А если Гарольд окажется далеко за пределами Англии в тот момент, когда старика положат в гроб, ты думаешь, не найдутся другие желающие воспользоваться представившейся возможностью и увести у него корону прямо из-под носа? Например, этот боров Тостиг, лишь даром прожигающий собственную жизнь; есть и такие, кто хотел бы посадить на трон несмышленыша Этелинга; в конце концов, есть еще Эдвин и Моркар, сыновья Эльфрика, в жилах которых течет кровь Леофрика. Стоит только Гарольду получить весточку о том, что здоровье короля пошатнулось, и он не станет медлить, прозябая за границей. Он даст клятву, причем мне даже не придется прибегать к угрозам.