Завоеватель сердец - Джорджетт Хейер (1931)

– Да-да, – сказал торговец, – ведь он – благородный принц и правитель; он всегда требует только самого лучшего, за что и платит, не торгуясь, в отличие от некоторых других, кого мы не будем называть по имени, как то подразумевают правила приличия. Вот, к примеру, граф Булонь! – Торговец недоговорил, выразительно пожав плечами и скорчив многозначительную гримасу. – А вот герцог Вильгельм совсем не таков. Да, угодить ему намного труднее, зато он не трясется над каждой монеткой. Но в этом году мне не повезло, потому что герцог был занят делами. Великими делами, поверьте, миледи.

И вот тогда она узнала о мятеже Бузака. Матильда впитывала рассказ, открыв рот от изумления и восторга; грудь ее бурно вздымалась в такт биению сердца.

– Он победил? – наконец слабым голосом поинтересовалась она.

– Можете быть уверены, миледи. Он слишком быстр, и его враги попросту не поспевают за ним. Великий человек, мудрый и ужасный правитель. Миледи, прошу вас не обойти вниманием вот эти украшения из бирюзы; прекрасные камни, достойные самой королевы.

Матильда купила у торговца кое-что и отпустила его, а сама, присев у окна, глубоко задумалась. Судя по всему, герцог Вильгельм напрочь выбросил ее из головы и сердца, занимаясь государственными делами. Женщина с легкостью представила себе, как из него фонтаном бьет энергия и он принимается за самые неотложные проблемы, намеренно отодвигая все остальное на второй план. Матильда подперла подбородок ладонями. Вспомнит ли он о ней, покончив с насущными вопросами? Ее охватили сомнения; она не могла найти ответ на этот вопрос и с беспокойством заерзала на сиденье. Он должен вспомнить, должен, пусть даже больше никогда не увидит ее лица.

Шли месяцы. Из унылой Нортумбрии прилетело письмецо от Юдифи, а вот из Нормандии не было никаких вестей. Под фасадом невозмутимого спокойствия в душе Матильды кипели нешуточные страсти. Она сгорала от нетерпения. В своих рассуждениях леди исходила из предположения, что Вильгельм непременно предпримет новую атаку на ее оборонительные редуты, и уже из этих соображений планировала свою тактику, которая должна была сделать герцога ее покорным рабом. Но он не давал о себе знать; почему он так вел себя – чтобы помучить ее неизвестностью и разжечь желание или же потому, что больше не хотел видеть Матильду?

Бродячий торговец появился вновь; она набросилась на него с расспросами, но привезенные им новости оказались неутешительными. Герцог пребывал в прекрасном расположении духа, когда купец видел его в последний раз; его светлость купил женские украшения. Коробейник понимающе подмигнул: наверняка намечалась свадьба. Однако подробные расспросы ни к чему не привели. В Нормандии поговаривали, будто герцог намерен сочетаться браком; кое-кто даже называл потенциальных невест, но разве можно сказать заранее, кому из красавиц повезет стать его женой?

Матильда побледнела еще сильнее и осунулась. Фрейлины заметили, как она не мигая смотрит куда-то вдаль расширенными глазами, ничего не замечая вокруг себя; им стало по-настоящему страшно, потому что именно в такие минуты от нее можно было ожидать чего угодно. Но она не обращала на них никакого внимания, и вскоре к ней вернулось прежнее спокойствие вкупе с самообладанием. Они и не подозревали о том, какой ураган бушует в душе леди. Лишь в горячечных мечтах о том, что герцог Нормандии по-прежнему желает ее, Матильда могла обрести успокоение; разговоры о его женитьбе только разжигали ее собственнические инстинкты. Она скрючила пальцы, отчего они стали похожими на когти: ах, если бы он вдруг оказался здесь и сейчас! Если бы она могла вцепиться ими в лицо этой неведомой красавицы! Матильда была уверена, что ненавидит их обоих, и жадно ловила любые новости, доходившие до нее из Нормандии.