Завоеватель сердец - Джорджетт Хейер (1931)

Граф Болдуин без предисловий обратился к ней. Словно и не было до сих пор никакого предложения, грубо отвергнутого ею, он сообщил ей, что герцог Вильгельм просит ее руки. Она едва слышала его; все ее мысли были заняты одной-единственной проблемой, настоятельно требующей решения. Она краем уха улавливала лишь обрывки того, о чем говорил граф. А тот сообщил ей о полученном от Папы разрешении на брак: Матильда мельком увидела пергаментные свитки; упомянул он и наложенную епитимью: в случае согласия на брак с герцогом Вильгельмом ей придется выстроить храм; однако она смотрела на него невидящим взором, и граф спросил себя, о чем она думает.

Но вот голос его смолк. Матильда продолжала сидеть, выпрямившись на своем табурете, сложив сплетенные пальцы на коленях. Воцарилась тишина столь зловещая, что ей показалась, будто она карающим мечом нависла над ней. Леди Матильда знала: все они ждут от нее ответа, все эти люди, а она не могла придумать, что сказать им.

Она провела кончиком языка по пересохшим губам. Опустив взгляд на свои руки, сложенные на коленях, словно зачарованная, залюбовалась голубоватыми прожилками вен под прозрачной белой кожей. Сын бюргера, отродье дубильщика! Матильда заметила, что атлас ее платья измялся в том месте, где она тискала его пальцами, и принялась машинально разглаживать складки. Да, но если она и во второй раз ответит отказом, то увидит ли его когда-нибудь снова? Впрочем, женщина не была уверена, что действительно хочет увидеть его; стоило ей зажмуриться, как перед ее внутренним взором вставало смуглое лицо герцога с нахмуренными бровями – таким он запомнился ей с их последней встречи, сопровождавшейся яростной перепалкой. Пылкий любовник и грозный супруг! На одном из своих гладких ногтей она вдруг заметила белое пятнышко и принялась внимательно разглядывать его. Холодное Сердце! Неприступная Цитадель! По жилам ее прокатилась волна жара; ей вдруг показалось, что двухлетней давности синяк вновь проступил у нее на коже и налился болью. Отпустить Вильгельма? Она боялась его и ненавидела; он ее не получит.

Граф Болдуин вновь заговорил:

– Дочь моя, мы ожидаем твоего ответа.

Словно издалека, до нее долетел собственный голос, произносящий невероятные, невозможные слова.

– Монсеньор, я согласна, – запинаясь, пролепетала леди Матильда.

Она почти не помнила, что случилось потом. Немного погодя женщина встретилась с Раулем наедине, он поцеловал кончики ее пальцев и пообещал, что все будет хорошо. Матильда непонимающим взором взглянула на него. Заметив ее растерянность, юноша сказал:

– Миледи, не отчаивайтесь. В этом союзе вы обретете великую радость.

В его взгляде светилась нежность, и она почувствовала, как стихают ее тревоги. Негромким голосом Матильда произнесла:

– Мессир, я не понимаю, почему сказала то, что сказала. Мне страшно.

– Мадам, гоните прочь подобные мысли. Если до сих пор вы видели только суровость и непреклонность моего сюзерена, то уже совсем скоро узнаете его с совершенно другой стороны. Вы разве не хотите передать ему какое-либо послание?

– Нет, – ответила она. – А какое послание от него получила я?

– В нем нет слов, миледи, только это. – Рауль разжал кулак, и она увидела у него на ладони массивный перстень. – Герцог поручил мне надеть кольцо вам на палец от его имени, но я решил подождать до тех пор, пока не увижу вас одну, потому что там внизу, в зале, мне показалось, будто вы ошеломлены и растеряны. Пожалуй, вы испытали на себе чрезмерный нажим. – Улыбка осветила его глаза. – Ну, надевайте же, миледи: перстень – его собственный.

Она позволила юноше взять себя за руку. На печатке были выгравированы львы Нормандии; когда Рауль коснулся ее кожи, Матильда вздрогнула; ей показалось, будто в золотом перстне сохранилась частичка притягательной силы герцога; так бывает, когда выброшенная за ненадобностью перчатка еще долго сохраняет тонкий аромат духов. Дрожа всем телом, она прошептала: