…Ваш маньяк, Томас Квик - Ханнес Ростам (2012)

«Хочу выразить горячую благодарность за выдающуюся помощь, оказанную полицией Питео под руководством комиссара Харри Нюманна в связи с вывозом Томаса Квика на место преступления в Питео 21 августа, и особенно за организацию мероприятия, завершающего следственный эксперимент».

Чудовищное шоу

В то лето в отчетах средств массовой информации о Томасе Квике все более явно обретал очертания архетип серийного убийцы как рожденного творить зло.

Новоиспеченные знатоки вопроса уверенно высказывались в пользу того, что он убил тех пятерых мальчиков, на которых указал. Профессор судебной психиатрии Ларс Лидберг, приглашенный в качестве эксперта прокурором ван дер Квастом, самостоятельно вынес вердикт о виновности в деле, касающемся убийства Зельмановица, еще до суда.

— Мое мнение — Томас Квик виновен в тех убийствах мальчиков, в которых он признался. Ничто не указывает на то, что он сочиняет, преувеличивает, пытается придать себе значимости или произвести впечатление, рассказывая о том, что с ним случилось, — заявил Лидберг газете «Экспрессен» 3 ноября 1994 года.

Разумеется, серийный убийца типа Томаса Квика должен сидеть за семью замками, но просто запереть его, по мнению Лидберга, недостаточно.

— Если он добровольно не согласится на кастрацию, есть возможность ввести ему инъекцию принудительно.

Нет слишком сурового наказания, нет слишком далеко идущих мер безопасности, когда речь идет о серийном убийце Томасе Квике.

— Такие становятся с годами все хуже и хуже, они не могут бросить свое занятие, — пояснил ван дер Кваст в своем интервью «Экспрессен» 18 октября 1994 года.

Карточка Томаса Квика за этот период отличается немногословностью, однако отражает тот факт, что употребление бензодиазепинов постоянно растет, и записи показывают мгновенные зарисовки лечения, которое все больше выходит из-под контроля.

«2 мая 1994

Сегодня во второй половине дня у Томаса случился сильнейший приступ страха, он прибежал к сотрудникам отделения с криком: „Я схожу с ума, помогите мне!“ Ему дают таблетку ксанора и отводят в музыкальный зал, где он лежит на полу и кричит, время от времени его приходится держать. Через 45 минут приступ проходит».

«6 июня 1994

В связи с терапевтической беседой у Томаса мощный приступ страха. Некоторое время мы держим его, он принимает одну таблетку ксанора. Когда приступ проходит, беседа продолжается. Около 13 часов у Томаса новый приступ: мы находим его в комнате для проведения психотерапии. Он сорвал с себя одежду и сильно мучается страхами. Мы принимаем решение наложить на него пояс».

Раз за разом приходится вызывать санитаров. Те дают Квику таблетку и держат его, чтобы он не нанес себе травмы во время терапевтических бесед. Записи в карточке по поводу пациента, которому нужны большие дозы наркотика и которого приходится укладывать, пристегивая поясом, для читателя более поздних времен представляются совершеннейшей врачебной неудачей. Однако это слишком поспешный вывод. Реакции Квика на психотерапию Биргитты Столе воспринимались как прямое доказательство успешности лечения. Его острые приступы страха считались логическим последствием того, что он регрессировал во время попыток восстановления прошлого. Столе отметила в карточке:

«Регрессия означает, что пациент устанавливает контакт, во-первых, с травматическими событиями раннего детства, во-вторых, с воплощениями этих воспоминаний во взрослой жизни пациента через те акты насилия и убийства, о которых он рассказывает во время следствия».

Перед судебным заседанием по поводу убийства Чарльза Зельмановица адвокат Гуннар Лундгрен написал письмо суду, поясняя психологические и медицинские особенности своего клиента: