Рабы Парижа - Эмиль Габорио (1868)

– Ну, что же делать, – с горьким смирением отвечал он, – я был дураком, однако нужда научила меня быть умнее. Уже то, что я нахожусь сейчас здесь, показывает, насколько я отрешился от своих прежних фантазий.

– Откажитесь еще от одной – от обладания девицей Фигаро.

Молодой человек даже побледнел от негодования.

– Я люблю Розу, милостивый государь, – сухо заметил он, – мне кажется, я уже имел честь довести это до вашего сведения. До сих пор она доверялась моей чести и разделяла мое незавидное положение. Я глубоко верю в ее привязанность ко мне. Рано или поздно она будет моей женой.

Маскаро понял, что дальнейшие разговоры на эту тему будут бесполезны, и потому заговорил о другом.

– Вот к чему ведет ваше идеальное воспитание, – сказал он. – Вы должны иметь какое-нибудь дело и получить его безотлагательно. Вы мне понравились. Не было еще случая, чтобы мои друзья не находили себе достойного места в жизни. Скажите, а что если бы я вам предложил место хотя бы на двенадцать тысяч франков в год?

Такого рода цифра показалась Полю даже устрашающей. Он был еще под влиянием только что испытанного унижения и невольно подумал, что господин Маскаро просто потешается над ним.

– С вашей стороны не очень великодушно, милостивый государь, так третировать мою неопытность! – с упреком сказал он.

Маскаро стоило добрых четверть часа, чтобы убедить своего ученика в серьезности своих слов. Возможно, его красноречие и пропало бы даром, если бы он не догадался материализовать его. Он отправился к своему бюро, достал из него банковский билет и небрежно протянул Полю.

Бедняга, как ужаленный, вначале оттолкнул билет, но ему ли было устоять против столь сильной аргументации? Как ни велики были его трепет и ужас, однако он поинтересовался, что же ему следует исполнять за столь громадное вознаграждение и хватит ли у него на это сил.

– Э, пустяки! Разве предложил бы я вам то, чего вы не в состоянии выполнить, – весьма разумно заметил достойный основатель конторы по найму. – И потому не стоит волноваться. Если бы я не спешил сейчас по другому, более важному делу, я бы сегодня же объяснил вам, в чем будут заключаться ваши обязанности. Поэтому я прошу вас подождать до завтра. Завтра будьте снова здесь между двенадцатью и часом пополудни.

Взволнованный, Поль поднялся со своего места.

– Еще одно слово, – удержал его почтенный господин, – вам нельзя больше оставаться в вашем отеле «Перу». Ищите себе немедленно комнату в здешнем квартале, и, как только найдете, сейчас же сообщите мне адрес. А теперь – до свидания. Сумейте быть твердым и в случае необходимости переносить удары судьбы.

Минуты две Маскаро простоял у своего бюро, прислушиваясь к удаляющимся шагам Поля. Потом он подошел к стеклянной двери, ведущей во внутренние комнаты и, отворив ее, крикнул:

– Ортебиз! Ты можешь войти!

В тот же миг вошел человек, который бросился в кресло, стоявшее перед камином.

– Бр-р-р! – произнес он, – ноги у меня до того закоченели, что можно было бы их отрезать и я бы не почувствовал! Твоя комната – настоящий погреб, мой дружище. В другой раз изволь распорядиться, чтобы в ней был разведен огонь.

Но Маскаро был всецело занят своими мыслями.

– Ты все слышал? – спросил он.

– Разумеется! Все видел и слышал.

– Ну, и какого же ты мнения об этом болване?

– А такого, что вы с Тантеном ловкие люди! Этот молодчик под вашим руководством далеко пойдет!

Глава 3

Доктор Ортебиз, свой человек при агентстве, был весьма близок к Маскаро и относился к нему с дружеской фамильярностью, называя его запросто уменьшительным именем «Батистен», несмотря на то, что этому Батистену давно уже стукнуло шестьдесят лет. Сам же Ортебиз утверждал, что ему сорок пять, впрочем, не без оснований. На вид ему нельзя было дать и этих лет: он был крепок, здоров, сохранил все волосы, даже без малейшей проседи, Живой юношеский взгляд.