Фараон - Болеслав Прус (1895)

– Душа моя рвалась к тебе, Рамсес, тем сильнее, чем лучше были вести о тебе. Теперь я вижу, что ты не только юноша с львиным сердцем, но и рассудительный муж, способный взвешивать свои поступки и сдерживать себя в интересах государства.

Взволнованный Рамсес молча припал к ногам отца. Царь продолжал:

– Ты правильно поступил, отказавшись от двух греческих полков, ибо тебе полагается весь корпус Менфи, и отныне я назначаю тебя командующим.

– Отец!.. – прошептал взволнованно наследник.

– Кроме того, в Нижнем Египте, с трех сторон открытом нападениям врага, мне нужен храбрый и рассудительный муж, который видел бы все, умел бы все взвесить и быстро действовать в случае необходимости. Поэтому я назначаю тебя своим наместником в той половине царства.

У Рамсеса слезы полились из глаз: он прощался с юностью и радовался власти, к которой столько лет так страстно стремилась его душа.

– Я устал и болен, – продолжал властелин, – и если бы не беспокойство о будущности государства и о том, что я оставляю тебя в таком юном возрасте, я уже сейчас просил бы своих вечно живущих предков отозвать меня в обитель своей славы. Но так как с каждым днем мне становится все труднее, ты, Рамсес, начнешь уже сейчас делить со мной бремя власти. Как наседка учит своих цыплят отыскивать зерна и защищаться от ястреба, так я научу тебя многотрудному искусству управления государством и бдительности к коварным козням врагов, чтоб ты мог со временем налетать на них, как орел на пугливых куропаток.

Царская ладья и ее нарядная свита причалили к дворцовой набережной. Утомленный повелитель сел в носилки. А в это время к наследнику подошел Херихор.

– Разреши мне, царевич, – обратился он к наследнику, – первым выразить свою радость по поводу твоего возвышения. Желаю тебе с равным счастьем предводительствовать полками и управлять важнейшей провинцией государства во славу Египта!

Рамсес крепко пожал ему руку.

– Это ты сделал, Херихор? – спросил он.

– Ты этого заслужил, – ответил министр.

– Прими мою благодарность; ты убедишься, что она чего-нибудь да стоит.

– Твои слова уже достаточная для меня награда, – ответил Херихор.

Рамсес хотел уйти, но Херихор остановил его.

– Одно словечко, наследник, – сказал он ему. – Предостереги свою женщину, Сарру, чтоб она не пела религиозных песен.

И когда Рамсес посмотрел на него с удивлением, он добавил:

– В тот раз, во время прогулки по Нилу, эта девушка пела священнейший наш гимн; слышать его имеют право только фараоны и высшие жрецы. Бедняжка могла бы жестоко поплатиться за свое искусство и неосведомленность.

– Значит, она совершила кощунство? – спросил в смущении наследник.

– Сама того не зная, – ответил верховный жрец. – К счастью, слышал только я один и считаю, что между этой песнью и нашим гимном сходство лишь весьма отдаленное. Во всяком случае, пусть она ее никогда больше не поет.

– Но она должна еще очиститься от греха, – заметил царевич. – Достаточно ли будет для чужеземки, если она пожертвует храму Исиды тридцать коров?…

– Это неплохо, пусть жертвует, – ответил Херихор, слегка поморщившись, – боги не брезгуют дарами.

– А ты, благородный Херихор, – сказал Рамсес, – прими этот чудесный щит, который я получил от моего святого деда.

– Мне?… Щит Аменхотепа?… – воскликнул растроганный министр. – Достоин ли я?…

– Своей мудростью ты равен моему деду, а своим положением сравняешься с ним.

Херихор низко поклонился. Дар наследника – золотой щит, украшенный дорогими каменьями, кроме большой денежной ценности, имел еще значение амулета. Это был царственный подарок.

Но еще большее значение придавал Херихор словам царевича, что он по своему положению будет равен Аменхотепу. Аменхотеп был тестем фараона. Неужели наследник престола принял решение жениться на дочери его, Херихора?…