Темная игра смерти - Дэн Симмонс (1989)

Было уже четыре часа, на улице начало темнеть. Натали застегнула молнию куртки, пытаясь приписать свои внезапные приступы дрожи порывам ветра. Они прошли на север по Брингхерст-стрит, затем свернули на запад в узенький проулок. Фонари еще не горели. Время от времени пролетали редкие снежинки. Вечерний воздух был наполнен миазмами помоек и запахом прогоревшей сажи.

Они остановились у поворота, и Марвин указал пальцем на четырнадцатилетнего парнишку:

– Монк, расскажи, что тогда произошло.

Мальчик заложил руки в карманы и сплюнул на заиндевевшую траву.

– Мухаммед и остальные трое… они дошли досюда, понимаешь? Я шел за ними, но отставал. Темно было, как в преисподней. Мухаммед и Тоби нюхнули кокса и пошли добавить к брату Зига, в Пуласки-Тауне, а я так накурился, что не заметил, как они ушли. Потом побежал их догонять, понимаешь?

– Расскажи о белом ублюдке.

– Вонючий ублюдок, он вышел из этой улочки и показал Мухаммеду средний палец. Вот прямо здесь. Я был за полквартала отсюда – и то услышал, как Мухаммед охренел. Какой-то белый ублюдок – посылает Мухаммеда и трех братишек.

– Как он выглядел? – спросила Натали.

– Заткнись! – рявкнул Марвин. – Вопросы задаю я. Расскажи ей, как он выглядел.

– Он выглядел как сука, – сказал Монк и еще раз сплюнул. Не вынимая рук из карманов, он повернул голову и утер подбородок о собственное плечо. – Этот долбаный ублюдок выглядел так, словно его окунули в дерьмо, понимаешь? Так, как будто он целый год питался одними отбросами. Волосы такими сосульками, а лицо как будто завешено травой… И весь грязный – в глине или в крови, я не понял. – Монка передернуло.

– Ты уверен, что тот парень белый? – спросила Натали.

Марвин бросил на нее сердитый взгляд, но Монк вдруг разорался:

– О да, он был белый! Он был белый! Это истинная правда.

– Расскажи ей про серп.

Монк быстро закивал.

– И белый засранец как рванул к ним, а Мухаммед, Тоби и остальные стоят как вкопанные, не врубаются. Тут Мухаммед говорит, мочи гада, и они ломанулись ему навстречу. Без пушек, без нихера, с ножами только. Да и ладно, и так покромсают.

– Расскажи ей про серп.

– Ага. – Глаза Монка расширились так, что, казалось, вот-вот вылезут из орбит. – Я услышал шум и подошел, чтобы посмотреть. Не бежал, ничего такого не делал, понимаешь? Я не думал ни о каких убийствах. Просто решил посмотреть, что у них там происходит. Но этот белый ублюдок, он достал такой серп… ну, как в мультиках, знаешь?

– Каких мультиках? – спросила Натали.

– Черт, ну там старуха с черепом и с палкой, а на палке серп. Смерть, в общем… Она приходит, чтобы забирать мертвецов.

– С косой, что ли? – удивленно переспросила Натали. – Которой траву косят?

– Да, черт, – бросил Монк и повернулся к ней. – Только этот белый ублюдок скосил Мухаммеда и братишек. И быстро. О черт, как быстро. Но я видел, я прятался там… – Он указал пальцем на большую мусорную кучу. – Я дождался, пока он не ушел, а потом еще очень долго сидел, мне такое дерьмо ни к чему… А после, когда рассвело, я пошел рассказать Марвину, понимаешь?

Главарь сложил на груди руки и посмотрел на Натали:

– Ну что, с тебя достаточно, малышка?

Уже совсем стемнело. Далеко, в самом конце аллеи, виднелись огни Джермантаун-стрит.

– Почти, – ответила Натали. – И он… этот белый ублюдок убил всех?

Монк обхватил себя за плечи, его снова передернуло.

– Ты же сама знаешь… И не спешил к тому же. Ему, понимаешь, это нравилось.

– Они были обезглавлены?

– Чего?

– Она спрашивает, отрезал ли он им головы, – пояснил Марвин. – Расскажи ей, Монк.

– Да, они были обезглавлены. Он скосил им головы своей косой и потом добил лопатой. И насадил их на стояночные счетчики, знаешь?

– О господи, – выдохнула Натали. Снежинки падали ей на лицо и таяли на щеках и ресницах.