Темная игра смерти - Дэн Симмонс (1989)

– Ребята, я же вам сказал еще на прошлой неделе, что выхожу из игры, – продолжил Хэрод и посмотрел на Тари Истен.

Она курила сигарету с ментолом. Глаза у нее были синими и пустыми, как вода в бассейне Хэрода.

– Ниоткуда ты не выходишь! – заорал Колбен. – Ты знаешь, что случилось с Траском?

– Да.

– А это значит, что в Клубе Островитян открывается вакансия.

– Не уверен, что меня это интересует.

Колбен рассмеялся из трубки:

– Хэрод, несчастный тупица, ты бы лучше надеялся на то, чтобы мы не потеряли интерес к тебе. Как только мы его потеряем, твоим недоношенным друзьям из Голливуда придется отправиться на очередные похороны. Вылетай немедленно, двухчасовым рейсом.

Тони осторожно положил трубку, выбрался из кровати и влез в свой оранжевый халат с монограммами.

Тари, потушив сигарету, смотрела на него сквозь длинные ресницы. Ее распластанная поза напомнила Хэроду дешевый итальянский нудистский фильм, в котором снялась Джейн Мэнсфилд незадолго до того, как лишилась головы в автомобильной катастрофе.

– Малыш, – вздохнула Тари, явно преисполненная удовлетворения, – поговорим об этом?

– О чем?

– Конечно же, о проекте, глупый, – захихикала она.

– О’кей. – Хэрод подошел к бару и налил себе стакан апельсинового сока. – Он называется «Торговец рабынями» и основан на этой книжонке, которая прошлой осенью валялась на каждом прилавке. Режиссером будет Шу Уильямс. Мы заложили в бюджет двенадцать миллионов, но Алан считает, что мы превысим его еще на миллион до окончательного монтажа.

Хэрод чувствовал, что теперь Тари уже приближается к настоящему оргазму.

– Рони сказал, что я идеально подхожу на эту роль, – прошептала она.

– Ты ему за это и платишь. – Он жадно отпил ледяного сока. Рони Брюс был у Тари агентом и мальчиком для постели.

– Рони утверждал, что это твои слова. – Она слегка надулась.

– Да, мои, – сказал Хэрод. – Ты подходишь. – Он расплылся в улыбке. – Но, естественно, не на главную роль. Во-первых, ты на двадцать пять лет старше, у тебя толстая задница, а сиськи выглядят так, словно это надутые воздушные шары, которые того и гляди лопнут.

Тари издала такой звук, словно кто-то внезапно ударил ее в солнечное сплетение. Губы ее шевелились, но она не могла произнести ни слова.

Хэрод допил сок и почувствовал, как у него тяжелеют веки.

– У нас имеется эпизодическая роль тетушки героини, которая отправляется на ее поиски. Диалогов не много, но у нее есть хорошая сцена, когда арабы насилуют ее на базаре в Маракеше.

Из Тари начали вылетать отдельные слова:

– Какого же черта ты, паршивый кобель…

Хэрод расцвел в улыбке:

– Я говорю, может быть. Подумай об этом, малышка. Пусть Рони позвонит мне, и я приглашу его на ланч. – Он поставил стакан и направился к джакузи.

* * *

– Зачем понадобилось лететь среди ночи? – осведомилась Мария Чэнь, когда они висели где-то над Канзасом.

Хэрод выглянул в темный иллюминатор.

– По-моему, они просто хотят поиграть у меня на нервах.

Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на Марию. После Германии что-то изменилось в их отношениях. Хэрод закрыл глаза, снова представил себе шахматную фигуру, на которой было вырезано его собственное лицо, и вздрогнул.

– А почему в Филадельфию? – спросила Мария Чэнь.

Он начал сочинять какую-то замысловатую остроту о Филдсе,[41] но потом решил, что слишком устал для легкомысленных ответов.

– Не знаю, – сказал он. – Там или Вилли, или эта Фуллер.

– А что ты будешь делать, если это Вилли?

– Буду уносить ноги. Надеюсь, ты мне поможешь. – Он огляделся. – Ты упаковала браунинг так, как я сказал?

– Да. – Она отложила в сторону калькулятор, на котором подсчитывала расходы, необходимые на гардероб. – А что, если это Фуллер?

За три ряда от них не было ни одного человека. Несколько пассажиров в салоне первого класса спали.