Темная игра смерти - Дэн Симмонс (1989)

– Если вам станет от этого легче, то мы с Натали оставили запечатанное письмо у Давида Эшколя, – сказал Сол. – Давид не знает всех подробностей этого кошмара, но, если мы с Натали погибнем или исчезнем, он или его доверенные лица вскроют конверт. Там есть указание поставить вас в известность о его содержании.

– Замечательно, – невесело усмехнулся Коэн. – С нетерпением буду ждать, когда вы оба погибнете или исчезнете.

Разговор был исчерпан. В полной тишине они направились по скоростному шоссе к Лос-Анджелесу. Натали задремала, и ей приснилось, что они с отцом и Робом гуляют по старому району Чарлстона. Был прекрасный весенний вечер, в паутине пальмовых ветвей и новых побегов сверкали звезды. Воздух благоухал ароматами мимозы и гиацинтов. И вдруг из темноты выскочила черная собака с белой головой и зарычала на них. Натали испугалась, но отец сказал ей, что собака просто хочет познакомиться. Он опустился на колени и протянул ей правую руку, чтобы та обнюхала ее, но собака вдруг вцепилась в нее и стала рвать на части. Рука отца исчезла в пасти черно-белой собаки, а затем не стало и отца. Собака увеличилась в размерах, и Натали поняла, что это просто она сама уменьшилась, стала совсем маленькой девочкой. Собака повернулась к ней, и Натали обуял такой ужас, что она была не в силах ни побежать, ни закричать. Но в тот самый момент, когда собака кинулась на нее, вперед вышел Роб и заслонил девочку своим телом. Собака прыгнула на него, завязалась ожесточенная схватка, и Натали увидела, что огромная голова собаки начинает уменьшаться и исчезать. Но, оказывается, чудовищная псина вгрызлась в грудь Роба, погрузившись в глубину его грудной клетки. Послышалось отвратительное чавканье.

Девочка тяжело опустилась на тротуар. На ногах у нее были роликовые коньки, а сама она была в синем платье, подаренном любимой тетей, когда ей исполнилось шесть лет. Перед ней, словно огромная серая стена, высилась спина Роба. Она взглянула на кобуру у него на поясе, но та была застегнута, и Натали не могла дотянуться до пряжки. Все тело шерифа содрогалось, собака вгрызалась в него все глубже.

Несколько раз Натали пыталась подняться, но ролики разъезжались, и она падала на тротуар. Она уже почти дотянулась до огромной серой спины Роба, когда кожа его вдруг лопнула и оттуда высунулась окровавленная морда собаки. Поднатужившись, тварь рванула вперед, глаза ее безумно сверкали, челюсти щелкали, как у акулы из знаменитого фильма Стивена Спилберга.

Натали отползла фута на два и застыла. Она не могла оторвать взгляда от собаки, которая рычала и рвалась к ней. Шерсть топорщилась на ее передних лапах, она пыталась выбраться из чрева человеческой плоти. Это напоминало какой-то кошмарный процесс родов, когда рождение сулило гибель самому наблюдателю.

Но именно вид ее морды парализовал Натали. Он лишил ее способности двигаться и вызывал приступы тошноты, поднимавшейся к горлу. И вдруг над темной шерстью мощных окровавленных лап показалась бледная смертельная маска Мелани Фуллер, искаженная безумной усмешкой. Выпиравшие гигантские вставные челюсти старухи защелкали всего лишь в нескольких дюймах от Натали.

Тварь издала истошный вопль, напряглась в последнем рывке и вырвалась наружу из прогрызенного насквозь тела Роба…

* * *

Натали судорожно вздохнула и проснулась. Протянув руку, она оперлась на приборную доску и выпрямилась. Ветер, влетевший в открытое окно, доносил запахи отбросов и дизельных выхлопов. На автостраде мелькали фары несущихся навстречу машин.

– Мне нужен совет, – тихим голосом произнес Сол. – Как убивать людей.

Коэн искоса посмотрел на него:

– Я не убийца, Сол.

– Я тоже, но мы много раз видели, как убивают людей. Я видел, как хладнокровно и целенаправленно это делается в лагерях, быстро и незаметно – в лесах, с кровожадным патриотизмом – в пустыне, подло и бессмысленно – на улицах. Возможно, настало время научиться делать это профессионально.