Темная игра смерти - Дэн Симмонс (1989)

Он чувствовал, что Сол очень обеспокоен и поглощен предстоящей задачей, что для него имела большое значение полученная информация о Баренте и об остальных членах Клуба Островитян. Джек размышлял, все ли меры предосторожности принял во время компьютерных поисков. Был ли он достаточно предусмотрителен, когда ездил в Чарлстон и в Лос-Анджелес? Конечно, Коэн заверил психиатра, что занимается этой работой с сороковых годов, но по мере приближения к Вашингтону он ощущал все большее беспокойство и чувство вины, которые у него всегда были связаны с участием гражданских лиц в военных операциях. В сотый раз он уговаривал себя, что инициатива исходила не от него. «Может, это не я пользуюсь ими, а они мной?» – вопрошал себя Коэн.

Он был абсолютно уверен, что племянника Сола Ласки и Леви Коула убили люди из контрразведки ФБР. Однако убийство всей семьи Арона Эшколя продолжало оставаться для него немыслимым и необъяснимым. Коэн знал, что ЦРУ могло вляпаться в подобную ситуацию, утратив контроль за своими контрактными исполнителями, – однажды он сам участвовал в такой операции в Иордании, которая обернулась гибелью трех гражданских лиц, – но он никогда не слышал, чтобы так опрометчиво действовало ФБР. Однако когда Ласки указал ему на связь между Чарльзом Колбеном и миллионером Барентом, это стало для него совершенно очевидным. Сам Коэн занимался сбором мельчайших улик, относящихся к убийству Леви Коула. Леви был протеже Коэна, блестящим молодым оперативником, временно назначенным в отдел связей и шифровок для получения необходимого опыта, но готовили его для гораздо более серьезных задач. Леви обладал редчайшими и необходимыми для агента качествами. Успех сопутствовал ему. Он был наделен интуитивной осторожностью и в то же время обожал азарт чистой игры, когда противники, которым, возможно, никогда не суждено встретиться и узнать истинные имена или звания друг друга, вступают в изощренное состязание интересов.

У Коэна была собственная теория насчет того, почему ФБР так быстро деградировало. Он полагал, что, возможно, ненамеренное вмешательство Арона и Леви каким-то образом вывело Колбена на след проводящейся уже восьмой год операции «Иона» по внедрению израильских «кротов» в американские контрразведывательные агентства. В триумфальной эйфории, последовавшей за Шестидневной войной, в Тель-Авиве созрел план подключиться к основным каналам американской разведки, сажая платных информаторов на ключевые позиции. С помощью конкурирующих групп Моссад проанализировал и выяснил, какие именно информационные каналы ФБР самые важные. Кроме того, приводились доводы о необходимости захвата основных источников сведений ФБР по внутренним делам Соединенных Штатов – особенно досье на крупных политических лидеров, которые Бюро собирало в собственных интересах начиная с эпохи Дж. Эдгара Гувера. Эти досье могли бы оказаться бесценным рычагом в урегулировании будущих кризисов, когда Израилю потребовалась бы помощь конгресса США.