Темная игра смерти - Дэн Симмонс (1989)

– Отвали, – бросил Хэрод, высвобождая руку.

Все пятеро молча спустились на нижний этаж.

Глава 66

Мелани

Я помню пикники, которые мы устраивали в окрестностях Вены. Эти заросшие соснами холмы, луга с полевыми цветами и открытый «пежо» Вилли возле какого-нибудь ручья или в другом живописном месте. Когда Вилли снимал свою дурацкую коричневую рубашку и портупею, он являл собой образец изысканности в этих шелковых летних костюмах и широкополой белой шляпе, подаренной ему одним из актеров кабаре. До Бад-Ишля, до момента предательства Нины, я испытывала наслаждение только оттого, что нахожусь в обществе двух таких красивых людей. Нинина красота в те предвоенные годы достигла своего расцвета, и, хотя мы обе уже были в том возрасте, когда нас нельзя считать девушками, а по тогдашним меркам – даже молодыми женщинами, один вид голубоглазой восторженной Нины заставлял меня чувствовать себя молодой и вести себя как юное существо.

Теперь я понимаю, что их измена в Бад-Ишле даже в большей мере, чем измена Нины с моим Чарльзом, стала поворотным пунктом, после которого я начала стареть, в то время как Нина продолжала оставаться молодой. В каком-то смысле все эти годы Нина и Вилли питались моей энергией, кровью, Способностью.

Теперь настала пора все это прекратить.

Во вторую ночь моего странного бдения с Нининой негритянкой я решила положить конец ожиданию. Я не сомневалась в том, что, даже если я уберу цветную со сцены, Вилли сможет подсказать мне, где находится Нина.

Признаюсь, внимание мое было рассеянно. Да, я ощущала, как ко мне возвращаются юность и бодрость, пока паралич медленно ослаблял свою хватку, однако моя способность контролировать членов «семейства» и остальных явно снижалась. Глядя глазами мисс Сьюэлл на то, как удаляются Дженсен Лугар, мужчина по имени Сол и еще трое, я сообщила негритянке: «Они забрали твоего еврея».

По тому смятению, которое охватило Нинину пешку, я ощутила недостаток ее контроля. Собрав своих людей в тесный кружок, я потребовала, чтобы Нина призналась, где она находится. Она отказалась и начала перемещать свою негритянку к двери. Я не сомневалась, что Нина потеряла всякую связь со своим человеком на острове, а следовательно, и с Вилли. Девица в буквальном смысле была у меня в руках.

Я заставила Калли подойти к ней ближе, чтобы она оказалась в пределах его досягаемости, и ввела в гостиную негра из Филадельфии. Он держал в руке нож.

– Пора рассказать нам все, – язвительно заметила я, – или эта цветная умрет.

Я предполагала, что Нина отдаст девицу. Ни одна, даже идеально обработанная пешка, не стоила того, чтобы выйти из укрытия. Я подготовила Калли к двум быстрым шагам и резкому движению руками, которое оставило бы негритянку бездыханной на ковре с немыслимо вывернутой шеей, как у цыплят, которых убивала мамаша Бут на заднем дворе перед обедом. Мама отбирала птиц, а мамаша Бут хватала их, отворачивала голову и швыряла пушистые трупики на крыльцо, так что глупые цыплята не успевали сообразить, что уже мертвы.

Негритянка же выкинула нечто странное. Я полагала, Нина заставит ее или бежать, или бороться, – на худой конец, я ожидала ментальной схватки, если Нина попытается овладеть кем-нибудь из моих людей, однако девица осталась стоять на месте и задрала свой огромный свитер. Под ним оказался какой-то глупый пояс, что-то вроде бандильеро мексиканских бандитов, набитый целлофановыми мешочками с содержимым, напоминающим гипс. От приспособления, похожего на транзистор, к этим пакетам с гипсом тянулись какие-то проводки.

– Остановись, Мелани! – крикнула она.

Я послушалась. Руки Калли замерли в воздухе на полпути к тощему горлу девицы. Меня мало что беспокоило в этот момент, я испытывала лишь чувство легкого любопытства при проявлении Нининого безумия.