Иисус. Жизнеописание Христа. От исторической реальности к священной тайне - Жан-Кристиан Птифис (2011)

Но в 65 г. случилось то, чего не ждали, — смерть Петра, казненного по приказу Нерона. Говорили, что Петр был распят головой вниз и попросил об этом сам, чувствуя себя недостойным умереть как Иисус. Отчаяние и скорбь в христианских общинах были огромными. Это горе не обошло стороной и учеников Иоанна. И тогда он почувствовал необходимость переработать свое сочинение, которое еще не было выпущено в свет{1019}. Так появилась глава 21, добавленная через несколько месяцев в качестве второго заключения (так же Иоанн поступит со своим Первым посланием). В этой главе он пишет о явлении Иисуса на берегу Генисаретского озера и о разговоре, который вели Иисус, Петр и он сам. Она позволяет точнее определить отношения Иоанна к главе Церкви. Действительно, все его сочинение от главы 1 до главы 20 подчинено лишь одной цели — христо-логической: Иоанн доказывает, что Иисус из Назарета — это вечный Сын Божий, и раскрывает перед читателем подлинную сущность Спасителя. В главе 21 у него другое намерение — определить роли Петра и возлюбленного ученика в общине верующих. Возможно, Иоанн делал это для того, чтобы легче включить своих учеников в «большую Церковь» — Церковь Петра, который только что умер мученической смертью{1020}.

Иоанн написал это дополнение еще до того, как покинул Иерусалим и по Средиземному морю прибыл в Эфес. Это доказывает одна мелкая деталь. Генисаретское, иначе Тивериадское, озеро он называет так же, как в главе 6 своего Евангелия: «море [thalassa] Галилейское»{1021}. Следует отметить, что это выражение ни разу не употребил в своем Евангелии Лука, который, в отличие от Иоанна, хорошо знал Средиземное море (которое евреи называли haYam haGadol — Великое море).

Глава 21 кончается заверением: «Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие, и знаем, что истинно свидетельство его»{1022}. У этих слов могут быть два толкования. Для тех, кто придерживается поздней даты редактирования Евангелия от Иоанна, это заверение — свидетельство общины, группировавшейся вокруг уже старого Иоанна в Эфесе. Это возможно. Но разве слушатели Иоанна, которые не были очевидцами евангельских событий, могли искренне и честно сказать: «Мы знаем, что его свидетельство истинно?» Какой авторитет, более высокий, чем авторитет их учителя, мог бы побудить их подтвердить истинность событий, которые они не прожили?

Это одобрение так сильно напоминает о том, что сказано в каноне Муратори, что приходится считать его чем-то вроде печати, поставленной на сочинении Иоанна первоначальными учениками Иисуса. Джон А.Т. Робинсон отмечает: «Канон Муратори, описывая происхождение этого Евангелия, не называет никакой предположительной даты, но позволяет предположить, что соученики Иоанна, в том числе Андрей, были еще живы и находились рядом с ним; это противоречит гипотезе о поздней дате»{1023}. Допустим, что в 65 г. некоторые из них уехали, но можно предположить, что остальные оставались возле Иоанна до великого исхода христиан из Иерусалима, то есть до следующего года. Поскольку Иоанн писал от их имени, им и следовало подтвердить подлинность его текста: «Сей ученик и свидетельствует о сем…» (они лишь помогли ему, сообщив дополнительные сведения о служении Иисуса в Галилее) «и написал сие» (написал лишь по их просьбе) «и ЗНАЕМ, что истинно СВИДЕТЕЛЬСТВО его». МЫ ЗНАЕМ! Одобрение приобретает весь свой смысл: они тоже были очевидцами![69]

До этого Иоанн всегда говорил, то есть собирал вокруг себя учеников и в своем неподражаемом стиле рассказывал им о словах, поступках, чудесах и учении Господа. Этим воспользовались Поликрат и Лука. Возможно, он продолжал учить так же и в Эфесе, не заботясь о том, чтобы выпустить в свет свой текст, и, возможно, постоянно правя и совершенствуя написанное. Как мы видели у Папия, первые христиане предпочитали слово свидетеля письменному документу.