И побольше флагов - Ивлин Во (1942)

Лето прошло вместе с чередой следовавших друг за другом и почти невероятных исторических событий, повергших мир в смятение и ошеломивших всех, кроме сэра Джозефа Мейнверинга, чей учтиво благообразный, внушительный и солидный внешний облик скрывал натуру мелкотравчатую, легковесную и на удивление невпечатлительную, что и позволяло сэру Джозефу безмятежно барахтаться в грозных волнах истории, в щепки рушащих судьбы людей более цельных. При новой власти он был переведен в ту сферу общественной жизни, где деятельность его никому не могла нанести серьезного ущерба, и перемену эту воспринял как повышение, вполне им заслуженное. В тягостное и мрачное время германских побед у него всегда была наготове какая-нибудь веселая история; все ненароком услышанное он принимал на веру и тут же начинал распространять. Так, он рассказывал, ссылаясь на очень авторитетный источник, что вся германская пехота сплошь состоит из недозрелых юнцов, которых перед сражением одурманивают какой-нибудь опасной гадостью, и тех, кого не скосит пулемет, все равно жить остается не более недели. Он расписывал так живо, как будто видел это собственными глазами – голландское небо, черное от штурмующих его монахинь; он передавал россказни о рыночных торговках, стреляющих в британских офицеров из автоматов, которые они прячут под прилавками, о гостиничных официантах, пойманных на том, что они метили номера военачальников крестами, – картина, достойная святочной открытки.

Когда все вокруг давно перестали надеяться на линию Мажино, он упрямо продолжал верить в ее несокрушимость. «Линия эта теперь несколько вспучилась и искривилась, но все, что требуется, это слегка подщипнуть ее, чтоб выправить кривизну!» И он иллюстрировал сказанное движением большого и указательного пальцев. День за днем он без устали доказывал, что противник исчерпал свои ресурсы и движется к неминуемому поражению. Когда всем и даже самому сэру Джозефу стало окончательно ясно, что всего за несколько дней Англия растратила все ресурсы – как вооружения, так и обмундирования – для своей регулярной армии, что она потеряла единственного своего союзника, что враг находится теперь в двадцати пяти милях от британских берегов, что страна располагает лишь несколькими батальонами полностью экипированных и достаточно обученных солдат, что в Средиземноморье она должна сражаться с численно превосходящим ее противником, что английские города беззащитны перед авианалетами, осуществляемыми с аэродромов, расположенных теперь даже ближе, чем собственные ее, Англии, дальние острова, что морским ее путям грозят дюжины новых вражеских баз, сэр Джозеф выразился так: «С точки зрения перспективы и выбрав правильный угол зрения, можно расценить это как успех – большой и осязаемый. Германия вознамерилась уничтожить нашу армию – не удалось: мы явили миру нашу непобедимость. Более того, с уходом Франции с театра военных действий исчезла последняя препона к тому, чтобы нам наладить отношения взаимопонимания с Италией. Я не люблю пророчествовать, однако уверен, что еще до Нового года Италия заключит с нами прочный сепаратный мир. Германия истощена и возместить потери не в силах. Она бездарно загубила цвет своего воинства, безрассудно расширила свои пределы и владеет теперь территорией, которую не сможет сохранить. Война вступила в новую и более славную фазу».

Последней сентенцией сэр Джозеф, может быть, впервые на своем долгом пути велеречивого краснобая, приблизился к истине, но тем и ограничился.

«Новая и более славная фаза» выразилась и в том, что из части постигающих азы военной науки новобранцев батальон Аластера на одну ночь стал боевым подразделением.