Исчезновение - Майкл Грант (2008)

– Двадцать второго ноября. За пять дней до Дня благодарения. Через двенадцать дней. Нет, уже через одиннадцать. А у тебя?

– Нескоро, в марте.

– Март – это хорошо. А ещё лучше – июль. Или август. Впервые в жизни мне хочется быть младше. Как по-твоему, они остаются в живых? – торопливо спросил он, лишь бы Астрид не смотрела на него с такой жалостью.

– Да.

– Ты говоришь так потому, что действительно так считаешь, или просто хочешь, чтобы они оставались живыми?

– Да, – улыбнулась она. – Сэм…

– Что?

– Я ведь тоже была в том автобусе, помнишь?

– Смутно, – он рассмеялся. – Как же, мои пятнадцать минут славы!

– Ты был таким смелым, самым замечательным человеком, которого я когда-либо знала. И не я одна так думала. Ты стал героем всей школы. А потом вдруг… увял.

Сэм даже немного возмутился. Увял? Ничего он не увял! Или?..

– Просто у водителей школьных автобусов не так часто случаются инфаркты, – ответил он, и Астрид расхохоталась.

– Кажется, я знаю такой тип людей. Ты живёшь своей жизнью, но если где-то – беда, ты – тут как тут. Выходишь вперёд и делаешь то, что нужно. Вот как сегодня, на пожаре.

– Я, по правде сказать, предпочитаю ту часть, когда живу своей жизнью.

Астрид понимающе кивнула и произнесла:

– Однако на сей раз тебе не отвертеться.

Сэм перегнулся через перила, глядя на газон под балконом. По выложенной камнями дорожке бежала ящерица: рывок, остановка, ещё рывок, и ящерка исчезла в траве.

– Слушай, не жди от меня слишком многого, ладно?

– Хорошо, Сэм, – согласилась Астрид, хотя тон её говорил об обратном. – Завтра посмотрим, что удастся выяснить.

– И найдём твоего брата.

– И найдём моего брата.

Астрид отвернулась. Сэм понял, что не слышит рокота прибоя. Ветер был слишком слабым. Зато хорошо ощущался аромат цветов, растущих внизу, и солёный запах Тихого океана, совершенно не изменившийся.

Он сказал Астрид, что испуган, и это было правдой. Но помимо страха у него были и другие эмоции. Пустота слишком тихой ночи давила. Сэм чувствовал себя одиноким. Одиноким даже с Астрид и Квинном. Он знал то, о чём не подозревали они.

Всё изменилось настолько, что ему трудно было с этим примириться.

Всё было взаимосвязано, Сэм это чувствовал. То, что он сделал с отчимом, то, что случилось в его комнате или у маленькой поджигательницы со смешными косичками… Исчезновение тех, кому больше четырнадцати, и непроницаемый, невероятный барьер. Всё это – кусочки одной и той же головоломки.

Сюда же стоило отнести и мамин дневник.

Сэм был перепуган, потрясён и одинок. Впрочем, сегодня – менее одинок, чем все последние месяцы. Маленькая поджигательница раскрыла ему глаза. Он не единственный такой в городе.

Сэм вытянул руки и принялся рассматривать ладони. Розовая кожа, мозоли от постоянного натирания воском доски, линия жизни, линия судьбы. Ладонь как ладонь.

Как? Как это могло случиться? Что всё это значит? И если он тут не один такой, следует ли из этого, что в катастрофе виноват кто-то другой?

Сэм протянул руки к барьеру, будто собираясь его коснуться.

Впадая в панику, он может создавать свет. Может даже обжечь человеку руку.

Но барьер, исчезновения? Нет, на подобное он не способен.

Сэм облегчённо вздохнул. Он не виноват, он ничего не делал.

Кто-то другой – да. Кто-то или что-то.

Глава 8. 287 часов, 21 минута

– НЕ ВЕРТИСЬ, я же пытаюсь поменять тебе подгузник, – сказала Мэри Террафино малышке.

– Это не подгузник, – возразила егоза. – Подгузники у деток, а у меня – особенные штанишки.

– Ну, извините, – фыркнула Мэри. – Была не в курсе.

Она натянула на девочку её «особенные штанишки» и ласково улыбнулась. Бесполезно. Та ударилась в слёзы.

– Штанишки мне всегда меняет мамочка!