Исчезновение - Майкл Грант (2008)

– Знаю, котёнок. Но сегодня, в порядке исключения, это сделаю я, хорошо?

У Мэри самой глаза были на мокром месте. Ещё никогда в жизни ей так сильно не хотелось плакать. Наступила ночь. Мэри с Джоном, её девятилетним братом, уже раздали все сырные крекеры и весь сок. Подгузники тоже подходили к концу. Детский сад не был рассчитан на то, что дети будут здесь ночевать, поэтому хозяйка имела только минимум необходимого.

В большей из двух комнат находилось двадцать восемь малышей, за которыми приглядывали Мэри, Джон и десятилетняя Элоиза, – ну и имечко, как из сказки! И хотя последняя возилась в основном со своим четырёхлетним братиком, это было неплохим подспорьем: остальные дети, ошеломлённые внезапно свалившейся на них ответственностью, просто оставляли им своих братьев и сестёр и убегали, не делая ни малейшей попытки помочь.

Мэри с Джоном разводили смесь для детского питания и наполняли бутылочки. В «питание» вообще пошло всё, найденное на кухне садика, а также то, что Джон стащил из окрестных магазинов. Они читали вслух сказки. Вновь и вновь ставили диски с детскими песенками.

Мэри уже, наверное, в миллионный раз повторяла: «Не волнуйтесь, всё будет в порядке». Ей приходилось обнимать одного малыша за другим, и она чувствовала себя конвейером по раздаче объятий.

А дети всё равно плакали и звали маму, то и дело слышались вопросы: «Когда придёт моя мамочка? Почему она меня не забирает? Где она?» Они капризничали и требовательно вопили: «Хочу к маме! Хочу домой! Сейчас же!»

У Мэри ноги подкашивались от усталости. Она рухнула в кресло-качалку и осмотрела комнату. Повсюду – детские кроватки и матрасики. Везде лежали, свернувшись клубочками, маленькие тела. Почти все уже спали, за исключением двухлетней девочки, всхлипывающей не переставая, и младенца, то и дело заходящегося в плаче.

Джон боролся со сном. Голова опускалась в дрёме всё ниже… ниже… потом он резко встряхивался, и его тугие кудряшки задорно подпрыгивали. Джон сидел в кресле напротив Мэри, покачивая на коленях импровизированную люльку, в действительности бывшую длинным цветочным горшком, позаимствованным в хозяйственном магазине.

Мэри перехватила взгляд брата и сказала:

– Какой же ты у меня молодец, Джонни!

В ответ мальчик слабо улыбнулся, и Мэри почувствовала, что сердце у неё сейчас разорвётся. Из глаз полились слёзы, в горле застрял комок.

– Хочу пи-пи! – объявил кто-то.

– Да-да, Кесси, пойдём, – отозвалась Мэри, определив, чей это голосок.

Ванная располагалась рядом с главной комнатой. Мэри отвела туда Кесси, подождала, прислонившись к стене, потом вытерла малышке попку.

– Попу мне всегда вытирает мама, – насупилась Кесси.

– Догадываюсь, лапочка.

– Мамочка тоже меня так называет.

– Лапочкой? Ясно. Хочешь, чтобы я называла тебя как-нибудь иначе?

– Нет. Я хочу, чтобы пришла мама. Я соскучилась. Я всегда её обнимаю, а она меня целует.

– Знаю, лапочка. Может быть, пока твоя мама не вернулась, тебя поцелую я?

– Нет! Только мама.

– Хорошо, хорошо. А теперь давай-ка обратно в постельку.

Уложив Кесси, Мэри подошла к Джону, взъерошила его рыжие кудри.

– Слушай, Джонни, у нас тут всё позаканчивалось. Боюсь, утром возникнут проблемы. Я должна пойти посмотреть, не удастся ли чего раздобыть. Ты один справишься?

– Ага. Я умею вытирать попы.

Мэри вышла на ночную, почти затихшую площадь. Некоторые дети спали на скамейках, другие – группками собрались под фонарями. Она заметила Говарда с бутылкой «Маунтин-Дью» в одной руке и бейсбольной битой в другой.

– Ты Сэма не видел?

– Зачем он тебе?

– Мы не можем одни с Джоном заботиться обо всех этих малышах.

– А тебя кто-то просил? – Говард дёрнул плечом.

Это было уже слишком. Мэри была высокой и сильной, Говард – низеньким и слабым, хотя и мальчишкой. Она подошла к нему вплотную и, глядя прямо в лицо, сказала: