Хранители волшебства - Диана Уинн Джонс (2014)

– Да как человеку рулить, когда ему бабье белье в лицо лезет? Мне же ни шиша не видно, одно ее исподнее на ветру полощется!

– А нечего было говорить про проклятие! – закричала я на Ивара. – Мы, кажется, на преграду налетели!

– Это не мое проклятие, а кока! – завопил в ответ Ивар.

Он вцепился в мачту. Мы с Огго ухватились за шлюпку. Вода уже бурлила и плескалась нам по щиколотку.

Глава пятая

Нет, преграда оказалась ни при чем. Когда тетя Бек выскочила обратно на палубу, подкалывая косу на ходу, то заметила:

– А, я так и думала по цвету воды. Мы напоролись на остатки потонувшего острова.

Как часто напоминал нам магистр, в море между Логрой и Скарром тянется цепочка рифов и скал – все, что осталось от Края Одиноких, когда случилось землетрясение и он раскололся и потонул. Магистр видел их своими глазами – плавал туда в молодости, – и, по его словам, очень многое говорит за то, что Край Одиноких когда-то был обитаем. Магистр находил в скалах глиняные черепки и обломки искусной резьбы. А моряки рассказывали ему, что на рифах побольше остались даже руины домов. Огго всегда слушал его разинув рот.

– Магистр нам говорил! – взволнованно сообщил он тете Бек. – Он там нашел резной гребешок и красивую вазу, почти целую! Как вы думаете, нам можно будет пойти посмотреть?

– Да замолчи ты! Кому охота? – сказал Ивар.

– Но мне всегда было интересно… – снова начал Огго.

К этому времени Шеймас Хэмиш уже кричал, чтобы мы все перебрались на скалы: тогда корабль станет легче и можно будет снять его с мели и посмотреть, велика ли пробоина. А пока бедный корабль скрежетал по мели взад-вперед, взад-вперед, и это, наверное, было очень опасно, а моряки сновали под бельевой веревкой с ящиками и тюками груза и осторожно перетаскивали их за борт. Кое-кто из них остановился и помог нам перелезть. Огго так рвался на скалы, что спрыгнул сам, болтая руками и ногами.

– А море вокруг потонувшего острова всегда бурое из-за почвы, – донеслись до меня его слова, когда кок передавал меня вниз в чьи-то огромные татуированные лапы.

Ивар, конечно, не допустил, чтобы Огго его перегеройствовал. Он тоже прыгнул сам, рухнул с грохотом, подвернул ногу и потом ныл по этому поводу битый час. А тетя Бек спустилась на скалы так же, как поднялась на борт, – безмятежно восседая на руках очередного моряка.

– Никакой пробоины не будет, – сообщила она мне, когда ее проносили мимо. – Я плыву на этом корабле, неужели эти неверы не понимают, что я же его и оберегаю?

Моряк сгрузил ее на ровное место за скалами так резко, словно хотел сказать: «Я лучше промолчу». Я не спеша подошла к ней и обнаружила, что мы натолкнулись не на риф, а на довольно большой остров, песчаный, каменистый и пустынный, раскинувшийся под странным туманным лиловым небом. Впереди маячил крутой холм высотой примерно с Огго, а дальше и выше виднелись деревья.

– Можно нам сходить туда посмотреть? – взмолился Огго. – Сколько у нас времени?

– Сейчас узнаю, – сказала тетя Бек.

Тетя Бек окликнула капитана, а я обернулась на беднягу-корабль. Корабль и правда лежал на боку между двумя острыми рифами и ужасно скрежетал, весь увешанный цветными тряпками. Очень унизительно. Шеймас Хэмиш торопливо ставил паруса, но все же крикнул в ответ, что примерно час. И отправил с нами кока и еще одного матроса.

– Я не пойду, – заявил Ивар. – Нога очень болит.