Залив Голуэй - Мэри Пэт Келли (2009)

В тот вечер с нами на кухне сидел Барни. Наша команда — Джеймси, Дэниел, Томас, Бриджет с Грейси и Стивен с Майклом — не спала всю ночь.

— Я так рада, — сказала Бриджет, заметив, что мы с Майрой снова разговариваем.

Выходит, нам не удалось их обмануть.

Барни тем временем объяснял остальным: «свобода под честное слово» означает, что солдат отпустят, если они пообещают больше не воевать. Бригада согласилась на это. И сепаратисты распустили наших по домам.

— По домам? — удивилась Бриджет. — Просто так? Когда всего день назад они собирались убить их всех до единого?

— Я тоже не понимаю, — подхватила Грейси. — Если враг все равно намеревался освободить их, почему же тогда полковник Маллигэн не сдался раньше?

— Потому что не хотел проигрывать сражение.

— Но ведь он и так его проиграл! — воскликнула я.

— Но полковник-то считал, что может выиграть, — подкрепление было на подходе, — ответил Барни.

— Ох, подкрепление — я вас умоляю! — бросила Майра. — Что это вообще такое? Смена партнера в танце?

* * *

Мы ждали. Газеты писали лишь, что освобожденные солдаты будут добираться в Чикаго своим ходом. Списков погибших не было. «Легкие потери» означало, что перед капитуляцией убили или ранили сотню человек. Для нас это было много. Кто-то из них мог быть и из Бриджпорта, но никаких имен не публиковали. Полковника Маллигэна не освободили. Он оставался пленником генерала Прайса до тех пор, пока не представится возможность обменять его на кого-то из офицеров конфедератов. Его молодая жена Мэрион наблюдала за сражением из близлежащего отеля. Ей позволили присоединиться к мужу в плену, что показалось мне странным.

О Пэдди, Джонни Оге или Патрике Келли мы не знали ничего. Господи, может быть, они тоже ранены или того хуже? Мы не знали.

И снова наш Святой Час стал затягиваться до вечера. Я зажигала свечи за наших мальчиков, и за Патрика Келли тоже. Я выбросила его из своего сердца, но могла позволить себе надеяться, что он выжил.

Сентябрь сменился октябрем. Начали возвращаться наши солдаты — младший сын Лиззи Маккены и сын Молли. Никто из них не видел Пэдди или Джонни Ога. Парни молчали о великой битве под Лексингтоном. Единственное, что они сказали: «Там было тяжело — нам повезло, что мы вышли оттуда».

Казалось, битва при Лексингтоне — в конце концов, это ведь было поражение — отобьет у наших ребят желание воевать, но все оказалось наоборот. Джеймси и Дэниел, как и каждый мужчина в Бриджпорте, были решительно настроены отомстить за Бригаду. Лексингтон не забыть! «Проигранные сражения воодушевляют их больше, чем победы», — подумала я. Перемирие между мной и Майрой сохранялось.

В субботу в середине октября, через месяц после капитуляции, я развешивала на улице выстиранное белье. Джеймси увел всех младших детей в театр Маквикера, а я предпочла остаться дома на случай, если появятся какие-то новости.

По направлению к Баббли-Крик по прерии ехали двое на одной лошади. Ковбои, вероятно. Но, когда они пересекли мост через канал, я смогла рассмотреть их: это был Патрик Келли в своей индейской одежде из оленьей кожи, а с ним какой-то тощий мальчик, лежащий на шее у лошади. Его лица не было видно. Но я вмиг узнала его.

— Пэдди! Пэдди! — отчаянно закричала я и бросилась им навстречу.

Мы встретились у моста.

— Ох, Пэдди!

Он соскользнул со спины лошади прямо мне в руки.

— Пэдди, Пэдди…

Обнимая его, я чувствовала под пальцами каждое его ребрышко. Мой несгибаемый парнишка, такой худенький. Лицо старика, впалые щеки, заросшие колючей щетиной, и очень грязный. В моих объятьях он стоял неподвижно.

— Ты дома. И ты цел. Слава богу. Ты ранен?

— Только слишком устал, — сказал Патрик Келли, остававшийся на лошади. — Он был молодцом, Онора. Майкл гордился бы им. Он вел себя очень смело.

— А Джонни Ог? Где же Джонни Ог?

Я быстро оглядела берега канала, но других всадников видно не было.