Залив Голуэй - Мэри Пэт Келли (2009)

— Он любит много пространства и атакует любую лошадь, которая подойдет слишком близко к нему. Он заставляет лошадей падать при взятии препятствия. Молодой капитан Пайк, сын майора, который и будет скакать, не против столкнуть других наездников. Держись сзади. Выжидай. И когда остальные замешкаются в неразберихе, пускай Чемпионку через барьер.

— Я понял, — сказал Майкл.

Пока Оэун рассуждал, бабушка оглядывалась по сторонам.

— А сколько тут вашей земли? — спросила она.

Майкл рассказывал, что Оуэн Маллой по старому договору аренды держит большой участок, на много акров, и сдает его частями в субаренду другим фермерам.

— Да вся, если можно так сказать. У нас тут действует старая система — «рандейл». Шесть семей обрабатывают землю вместе. Три — по моему арендному договору. Остальные три арендуют ее у Мерзавцев Пайков напрямую, без всяких договоров и с оплатой за год. Мы все живем в небольшой деревеньке, наши домики расположены рядом, и мы вместе выходим в поле. Вместе пашем, сеем, полем, нарезаем торф, а в более счастливые времена еще и вместе ухаживали за овцами, коровами и свиньями. Каждый мужчина присматривает за урожаем лорда и одновременно за своим собственным огородом с картошкой.

— Хорошая система, — заметила бабушка. — По ней в Ирландии жили еще в старину.

Оуэн Маллой кивнул:

— Мой отец, его отец и отец его отца — всего семь поколений Маллоев выполняли для всей общины распределение и перетасовку участков. И эти поля тогда давали большие урожаи. Ро-та-ци-я назначения участков: овес, потом ячмень, потом картофель, потом под пастбище. Это сберегало почву. И всегда отдавали кусочек надела сыну или дочке, которые хотели жениться и завести свою семью. Но теперь Мерзавцы Пайки разослали своих агентов, чтобы те заставили нас разделить землю на полоски и выровнять их. Каждый за себя, все арендаторы с правом выселения без предупреждения, чтобы легче было выгнать, да еще и ссорят фермеров между собой — кому же хочется получить плохой участок? — негодовал Оуэн. — Они хотят разогнать нашу деревеньку, чтобы домик каждого стоял посредине его участка, на английский манер. Но кому захочется идти далеко ночью по темным полям, чтобы провести вечер у соседа перед очагом, слушая музыку или рассказывая друг другу разные истории? Я знаю парня по имени Фрэнси Койл, он сам из-под Шанталлоу. Его лендлорд поместил его на большом квадратном участке с домом посередине и разрешил два года не платить ренту. Идея заключалась в том, что он вроде как должен был больше работать, когда рядом не будет соседей, с которыми можно почесать языком. Такой эксперимент. Но Фрэнси не смог привыкнуть к и-зо-ля-ци-и. Его Мэгги заскучала в одиночестве. И Фрэнси пришлось нанять девушку горничную, чтобы той было с кем поговорить.

Мы все засмеялись, а Оуэн Маллой добавил, что у агентов Мерзавцев Пайков все-таки есть одна общая хорошая черта — надолго они не задерживаются.

— Мы переживаем их всех.

Какой замечательный вечер: мягкий свет уходящих лучей, тонкий аромат луговых трав, фуксии и боярышника. Я посмотрела на небо — оно было розовым и отражало в себе солнце, которое уже пряталось в залив Голуэй где-то под нами.

Чуть выше нас я заметила группку полей, уходивших вниз по склону от небольшой проселочной дороги. На них ничего не росло, и выглядели они запущенными.

— А что это за печальные участки вон там, мистер Маллой? — спросила я.

— Их называют Аскибуой. И от них же пошло название нашего таунленда.

— Аскибуой — желтая вода, — перевела бабушка. — Болотистая местность.

— Вы абсолютно правы, миссис. Перегной и трясина. На моем участке, и это самые влажные поля на пять таунлендов вокруг. Раболепствующий агент старого майора Пайка считает, что я обязан найти кого-то настолько глупого, чтобы взять эти поля. При прежней системе им нашлось бы применение в ходе ротации. Но только не теперь. Пусть лучше уж остаются невозделанными — все меньше ренты платить.