Добыча стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл (2001)

– Да, с фланга. Когда все кончится, вы сможете взять английский мушкет. Лучше, чем этот маленький пистолетик.

Лависсер повел батальон к роще. Вниз по склону вилась тропинка, и майор, уверовав, что противника вблизи нет, пришпорил коня и вырвался вперед. Севернее явно шел бой, потому что оттуда доносился частый треск мушкетов, но в этой части сада не происходило ничего, и ополченцы, полагая, что обходят южный фланг британцев, следовали за Лависсером вдоль мелкого ручейка, питавшего декоративный пруд. Майор прокричал какой-то приказ, требуя, наверное, перестроиться в шеренги. Моряки – все в соломенных шляпах и с косичками – показали, как это делается, перестроившись в четыре ряда, а два сержанта растащили кое-как остальных. Лависсер, возбужденно жестикулируя, лихо гарцевал впереди.

– Говорит, что британцев мало,– перевел Йене.

– А он-то откуда знает? – удивился Шарп.

– Он ведь офицер.

В сторону Шарпа майор не смотрел, а Баркер по-прежнему держался далеко позади. Ополченцы, все три сотни, поднимались теперь по западному склону. С трудом сколоченный строй рассыпался, как только они достигли деревьев. Справа от Шарпа время от времени били мушкеты. В какой-то момент у него даже мелькнула мысль, что неорганизованная толпа энтузиастов и впрямь сметет британский фланг. К счастью, он шел в задней шеренге и на левом фланге, далеко от Лависсера и звуков боя. Пытаясь зарядить пистолет на ходу, стрелок размышлял, нельзя ли как-нибудь схватить майора и перетащить его на британские позиции.

Впереди сухо треснул мушкетный выстрел. Датчане еще находились между деревьями, но впереди, примерно в сотне шагов, начиналась открытая местность. Над дальним краем полянки повис клуб дыма. Снова зазвучали мушкеты. Лависсер пришпорил коня, и неуправляемая людская масса задвигалась, побежала.

Шарп взял как можно левее. Он уже видел красномундирников, но их было мало. Скорее всего, на краю леса рассыпались британские стрелки, и это означало, что где-то неподалеку целый батальон. Датчане заволновались, и Шарп отчетливо увидел красномундирника – судя по эполетам, из легкой роты. Следовательно, остальные девять рот рядом и уже готовы открыть огонь. Датчане, не догадываясь о том, что их ожидает, видели только отступающих красномундирников и принимали это за победу. Лависсер, похоже, придерживался того же мнения, потому что завопил во все горло, как преследующий лису охотник, и вскинул саблю, готовясь рубить налево и направо.

Красномундирники, отстреливаясь, отходили. Пока один перезаряжал, другой опускался на колено и стрелял. Потом стрелял второй, прикрывая перезаряжающего на ходу товарища. Кто-то из датчан уже лежал неподвижно на траве, кто-то, спрятавшись за деревом, с недоумением и страхом смотрел на окровавленное бедро. Остальные стреляли из мушкетов на бегу, не целясь, и пули уходили по большей части вверх. Впереди прозвучал свисток – стрелков отзывали назад, к остальным девяти ротам батальона. Первым эти роты увидел, должно быть, Лависсер – предатель вдруг резко, так что из-под копыт его коня полетел мох, натянул поводья. Он еще успел что-то крикнуть, наверное, приказывая своим людям остановиться, но…

Наступающий батальон дал залп.

Британцы выждали, пока датчане выйдут из леса, и только тогда ударили по врагу. Пули расщепляли стволы, срезали ветки, ввинчивались в тела и ударяли по прикладам мушкетов. Удивительно, но ни одна не задела Лависсера.

– Огонь! – кричал он по-английски.– Огонь!