Добыча стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл (2001)

В воскресенье лейтенант со всеми домочадцами отправился в церковь, где непрерывные гимны и монотонные службы так утомили его, что он задремал и очнулся, только когда Аксель Банг весьма нелюбезно ткнул его локтем в бок. На следующий день Шарп сопровождал Сковгаарда в банк, а после полудня снова сходил с Астрид в приют, после чего они посетили еще склад на Аматере, небольшом острове, на котором расположилась восточная сторона Копенгагена. Проходя по подъемному мостику, переброшенному через узкую часть бухты, мимо преграждавшего вход в гавань бона, стрелок насчитал восемнадцать линейных кораблей и столько же фрегатов, бригов и канонерок. В доках строились еще два больших корабля, их громадные корпуса на стапелях напоминали деревянные скелеты. Именно он, этот флот, был последней надеждой жаждущего вторгнуться в Британию Наполеона. Именно из-за него британцы пришли в Данию, а французы сосредоточились на ее южной границе. Матросы занимались сейчас тем, что снимали с линейных кораблей и перетаскивали на берег орудия, которым предстояло пополнить уже имеющуюся в городе артиллерию.

Закончив с делами на складе, Астрид повела Шарпа к береговым укреплениям, где они поднялись на стрелковые ступени между двумя бастионами. Ветер рябил воду и играл ее светлыми волосами. Далеко на горизонте мачты британского флота казались уткнувшимся в небо частоколом.

– Почему они стоят там?

– Высадка армии занимает много времени. Думаю, они подойдут сюда через день, может быть, два.

Глухой звук орудийного выстрела нарушил тишину теплого летнего дня. Повернувшись на восток, Шарп увидел поднимающееся вдалеке над морем сероватое облачко дыма. За первым выстрелом прозвучал второй. Корабли вытянулись поперек широкого канала, преграждая путь паруснику. Еще один выстрел, и картечь забарабанила по искрящимся солнечными бликами волнам. Шарп достал из кармана подзорную трубу, навел на цель и увидел трепещущие под ветром паруса. В следующее мгновение британский флаг соскользнул с бизани и исчез из виду.

– Что там? – спросила Астрид.

– Английский купец.

Капитан, должно быть, возвращался издалека и, скорее всего, пока не загремели орудия, даже не знал, что Британия с Данией начали войну. Паруса свернули, и огонь прекратился.

Шарп протянул трубу Астрид.

– И что теперь? – спросила она.

– Отконвоируют в бухту. Это приз.

– Так мы воюем? – удивилась Астрид.

Одно дело знать, что британская армия высадилась на побережье, видеть, как по городу расхаживают ополченцы, как устанавливаются новые батареи, и совсем другое сознавать, что война действительно началась. Это казалось невероятным. Дания воюет! И не с кем-нибудь, а с Британией!

– Воюем.

Возвращаясь в Ульфедт’с Пладс, они сделали небольшой крюк в сторону Бредгаде. Здесь находился и дом деда Лависсера, узнать который не составляло большого труда – почтить новоявленного героя собралась небольшая толпа. Женщины приносили цветы, кто-то украсил датским флагом фонарь над входом. Шарп постоял на противоположной стороне улицы, вглядываясь в окна, но никаких признаков пребывания там предателя не обнаружил. Лависсер пропал, исчез, растворился, как будто и не заявлялся ночным гостем в дом Сковгаарда. Тем не менее Шарп не сомневался – изменник еще вернется. И не один, а со своими французскими приятелями.

На следующий день по городу поползли слухи, что британская армия выступила-таки маршем на юг. Вернувшись после посещения приюта, Шарп обнаружил Акселя Банга расхаживающим с важным видом по складу в синем мундире с потускневшими серебряными пуговицами и серебряной нашивкой на плечах.

Я лейтенант ополчения,– с гордостью объявил приказчик.

На боку у него висела старинная сабля в обтянутых черной тканью ножнах. С полдюжины вооруженных мушкетами мужчин, недавних служащих Сковгаарда, отдыхали в тени склада. Все они были далеко не молоды и вступили в ополчение вместе с Бангом.