Заговор Людвига - Оливер Пётч (2011)

Я щелкнул кнутом и взмолился, чтобы лошадь меня послушалась. Я довольно сносно держался в седле, и несколько раз мне даже доводилось управлять повозкой. Но править тяжелым экипажем по оживленным улицам Мюнхена – это совсем другое.

Лошадь заржала и тронулась с места. Мы проехали Карловы ворота, за которыми, собственно, и начинался город. Дети со смехом перебегали улицу и собирали конские яблоки, старый слепой солдат клюкой нащупывал дорогу. Навстречу то и дело проносились другие экипажи, едва не касаясь моих дрожек. За последние десятилетия Мюнхен разросся до настоящей метрополии, и толкотня на улицах была соответствующая. Я щелкал кнутом и как мог пытался скрыть свою неуверенность. Однако в душе я проклинал Дюркхайма за его идею выдать меня за кучера и таким образом узнать о планах прусского агента.

– Поворачиваем на Максимилианштрассе, – сообщил я чуть громче, чем следовало. – Вы только взгляните на эти великолепные здания! Шедевры архитектуры, ради которых король Максимилиан Второй в годы своего правления…

– Помолчите ради бога, вы, идиот, – проворчал фон Штрелиц. – Если мне понадобится экскурсовод, я куплю «Бедекера»[17]. Остановите вон там.

Я покорно кивнул и остановил лошадь у роскошного министерского здания. Из дверей то и дело выходили господа в цилиндрах и с толстыми портфелями. Фон Штрелиц приподнял занавеску и выглянул из окна. Потом вдруг махнул рукой, и к нашему экипажу приблизился благородный пожилой господин с моноклем и пышными бакенбардами.

Когда я узнал его, у меня едва не остановилось сердце. Это был не кто иной, как секретарь Генрих Пфаффингер, правая рука Иоганна фон Лутца, председателя совета министров Баварии! Пфаффингер не раз видел меня при короле. Я надвинул цилиндр на лоб и молил пресвятую Деву Марию, чтобы он не узнал меня.

Но Пфаффингер даже не посмотрел в мою сторону. Он направился сразу к фон Штрелицу, и тот открыл перед ним дверь. Секретарь кивнул в знак приветствия и влез внутрь.

– В Шеллинг-салон, в Максфорштадт, – приказал фон Штрелиц и постучал по перегородке. – Только побыстрее, если можно.

– Как прикажете, сударь.

Я взмахнул кнутом, и мы проехали обратно по Максимилианштрассе. Потом, миновав королевскую резиденцию, свернули на Людвигштрассе. Здания здесь были выстроены в классическом греческом стиле еще при Людвиге I. Из-за перегородки до меня доносились приглушенные голоса.

Я прислушался и попытался разобрать, о чем говорили эти двое. Между тем мы подъезжали к границе города, откуда был уже виден Швабинг. Бывшая деревушка располагалась сразу за Триумфальной аркой и считалась среди порядочных горожан гнездом разврата. Туда стекалось множество студентов и художников, по слухам ночи напролет предававшихся оргиям и безудержным пьянкам.

– Ваш человек точно придет? – услышал я через перегородку тихий голос агента.

– Я гарантировал ему полную конфиденциальность, – ответил Пфаффингер. – Поэтому и место встречи столь необычное. Положение весьма щекотливое.

– Это я и без вас знаю. Но для Бисмарка важно, чтобы заключение было неопровержимым. В противном случае это может спровоцировать революцию в Баварии. Стоит нам потерять бдительность, и под угрозой окажется Германский союз.

– Разумеется. Но если король узнает об этом слишком рано…

– Тс-с! – прервал его фон Штрелиц и постучал по тонкой перегородке. – Заедем в Швабинг. Я хочу показать своему гостю пару заведений.

– Но почему через Швабинг? – удивился Пфаффингер. – Это же немалый крюк.

– Не хочу, чтобы кто-нибудь проследил за нами, – ответил фон Штрелиц вполголоса. – В тесных переулках легче будет затеряться. – И крикнул, обращаясь ко мне: – Эй, мы не на воскресной прогулке. Побыстрее!

– Как прикажете, господин.