Тайны Торнвуда - Анна Ромеро (2013)

Множество баночек и бутылочек с разноцветными порошками было привлекательно расставлено в витрине аптеки. Куски ровно отлитого мыла, латунные весы, медная ступка с пестиком. Я вспомнила грубое мыло, которое делала всю войну: готовила по старинке варево из козьего жира и воды, фильтровала сквозь древесную золу, с отдушкой из жасмина, который собирала в овраге. Затем оно затвердевало на решетке в прачечной. Работу свою оно делало, но руки у меня стали красными и шершавыми. Я рассматривала красивые, завернутые в бумагу куски мыла на витрине, прикидывая, могу ли ужать свой бюджет ради такой блажи.

– Здравствуй, Айлиш.

Я застыла. Этот голос. Круто повернувшись, я посмотрела на мужчину, который заговорил со мной, затем сникла. Не он, не тот, кого я надеялась, благодаря какому-то невозможному чуду, увидеть перед собой. Незнакомец, костлявый мужчина с запавшими глазами и неопрятной щетиной. Форма поношенная, сам худой, изнуренный. Острые кости торчат под желтоватой кожей, будто хотят прорваться наружу.

– Айлиш, это я.

– Простите, я не…

Слова, которые я собиралась произнести, замерли у меня на губах. Его голос. Я узнала его голос. Затем, пока я вглядывалась в измученные черты, с них слетела маска незнакомости, и они сложились в лицо, которое я когда-то знала так же хорошо, как свое собственное. У меня чуть не остановилось сердце, воздух не проходил в легкие.

– Сэмюэл?..

Он смотрел на меня, не потрудившись кивнуть или обрадоваться тому, что я его узнала. Просто смотрел, словно захваченный сменой эмоций на моем лице: недоверие, неуверенность, а затем… надежда.

Я позволила себе редкую роскошь – улыбку. Когда он улыбнулся в ответ – получился призрак чарующей полуулыбки, некогда пленившей мое сердце, – исхудалость, шрамы и выпирающие кости отступили на второй план, и я впервые ясно увидела своего любимого Сэмюэла.

– Это ты.

Он кивнул.

Не в силах сдержать радость, я бросилась к нему, собираясь обнять его за шею и, не обращая внимания на посторонних, со всей любовью приветствовать его возвращение домой, о котором я так долго мечтала.

Сэмюэл вздрогнул и отступил.

– Значит, у тебя все хорошо? – напряженно спросил он.

Я застыла на месте. Мимо нас шли люди. Пророкотал легковой автомобиль, оставляя за собой пыльный шлейф.

– Да, – выдавила я, преодолевая шок, – довольно хорошо.

У меня вдруг зачесалась шея, потребовалось поправить юбку, я ощутила, что в туфлю попал камешек. Я заставляла себя смотреть куда угодно, только не на Сэмюэла, чтобы скрыть потрясение и замешательство. И однако я не могла оторвать от него взгляда.

Сэмюэл рассматривал меня своими запавшими глазами.

– Как Якоб? – равнодушно спросил он. – Все еще откалывает свои штучки?

– Он болел, – с таким же равнодушием ответила я, – но сейчас поправляется.

Это было смехотворно. Лучше бы Сэмюэл погиб, чем такое. Лучше бы я умерла, чем выносить этот холодный прием. Лучше было бы, в конце концов, потерять его. По крайней мере, тогда мои воспоминания о нем оставались бы сладкими. Мне вспомнилась та давнишняя ночь в хижине, когда он любил меня так горячо и был полон такой решимости защитить. Наши ласковые слова, наша страсть, кровать в лунном свете и теплая, пахнущая розами тьма. Не лучше ли помнить мужчину, которого я когда-то любила и считала пропавшим, чем видеть этого чужака с холодными глазами?

– Ты ни разу не приехала повидать меня, – проворчал он.

Я захлопала ресницами, не понимая.

– В больнице «Гринслопс», – пояснил он. – Я писал тебе, сообщил, что лежу в госпитале, но ты не ответила ни на одно мое письмо. Я даже звонил в феврале на почту, но ты не откликнулась. – Он поджал губы, словно ничего больше не желая говорить.

– О чем ты, Сэмюэл? О каких письмах?

Он покачнулся.