Тайны Торнвуда - Анна Ромеро (2013)

Папа даже не потрудился напомнить нам о ремнях безопасности. Он просто прыгнул за руль и дал полный газ, со скрежетом переключился на задний ход и выехал на дорогу. Мгновение спустя мы неслись на юг в сторону города.

Последняя картина моей прежней жизни предстала передо мной, когда я посмотрела в заднее окно: мама стоит на травянистой обочине и смотрит нам вслед, схватившись за голову, как безумная.

* * *

Следующие страницы слиплись. Мне хотелось узнать, что было дальше, продолжить чтение, но в глаза словно золы насыпали. На периферии зрения мелькали какие-то тени; мне нужно было поспать.

Прижав дневник к груди, я прошла через гостиную и по коридору. У двери Бронвен я не остановилась послушать, как обычно делала, просто проследовала дальше в свою комнату. Повалилась на кровать и лежала неподвижно.

Мой мозг анализировал прочитанное.

Во время войны, когда ее отца интернировали, Айлиш жила у родителей Клива. Она была счастлива у них, и все обожали маленькую Луэллу – или Лулу, как они называли ее тогда. Все это было достаточно неожиданно и требовало тщательного обдумывания – но, прочитав об эмоциональном взрыве Клива, я оказалась в тупике. Он, очевидно, обнаружил письмо, которое доставил Тони, но почему так разъярился?

Голова у меня распухла, наводненная умершими людьми, переполненная чужими воспоминаниями. Мне хотелось встать и отпарить остальные страницы дневника, прочитать, что Клив собирался сделать с Тони. «Преподать тебе урок…» – сказал он. Но охотничий нож… Господи боже, какого рода урок он планировал?

Голова у меня шла кругом.

Мне нужно было поспать. Я жаждала сна. Зависела от него. Без него завтра случится катастрофа. Я буду взволнованна, измучена и закончу тем, что весь день полетит кувырком.

Проблема заключалась в том, что мое любопытство было обострено до предела. Даже сейчас, в половине третьего ночи, глаза уже не закрывались от изнурения – я не могла думать ни о чем другом, кроме как бегом вернуться на кухню, снова нагреть кастрюлю с водой, отпарить новые страницы. И узнать, для чего Кливу понадобился охотничий нож…

* * *

2 часа ночи. Воскресенье, 5 октября 1986 года

О боже, как же мне трудно писать об этом! Но приходится. Росс говорит, что если я собираюсь стать писателем, то должна смотреть фактам в лицо, даже неприятным. Вот так поступают писатели. Сталкиваются с пугающими вещами, затем пишут о них.

Папа мчался к городу, мимо аэродрома и по кольцевой развязке, потом направился на юг по Брайарфилд-роуд. Мы миновали поворот в дедушкино поместье и поехали дальше. Потребовалось время, чтобы сообразить, куда он нас везет, но потом мы увидели большие ворота и крутой подъем, который привел нас к владениям Миллера. Я очень хорошо знала это место, потому что мы с Тони часто бывали здесь несколько лет назад, когда были детьми. Мама посылала нас сюда по воскресеньям с банкой джема или пикулей[10]– ну, то есть пока папа не узнал и не положил этому конец. «Ни на что не годные лентяи, – называл он Миллеров. – Я не потерплю, чтобы они учили моих детей, как погубить свою жизнь».

Еще на подъезде к дому папа начал сигналить. Рев клаксона разорвал тишину дня, и мистер Миллер и его брат появились на веранде.

Папа остановил «Холден» и выскочил из него, мистер Миллер в это время спускался по ступенькам. Они встретились на середине двора, и папа толкнул мистера Миллера. Затем он начал кричать: «Держись подальше от моей семьи! Ты слышишь меня, Миллер? Держись подальше, или, клянусь, я тебя убью».

Мы с Тони скорчились в машине, прижались друг к другу, держась за руки. «Не смотри, Гленни. Не смотри». – Думаю, это Тони говорил, но я не уверена. Я знала, что он прав, да и не хотела смотреть – но глаза отказывались подчиняться. Я смотрела, смотрела прямо на папу и мистера Миллера.