Три жреца - Маджид Кейсари (2018)

Харес повернул за холм и издали увидел лошадей жрецов, стоявших у куста, и женщин с веретенами в руках. Он ударил пятками по бокам верблюда. Тут ему показалось, что жрецы в ярких балахонах собираются зайти в его шатер.

Хатеб, стоявший у кустарника, заметил брата и поднял руку:

– Вот он сам. Харес. Хозяин шатра пришел.

Один из жрецов, тот, который был одет в бирюзовый балахон, увидев Хареса, остановился как вкопанный. Харес быстро слез с верблюда. Отстранив людей, он пробрался через толпу. Жрец в бирюзовом балахоне раскрыл Харесу свои объятия. Рубаха Хареса вся была в пыли, и ему показалось неудобным обниматься с гостем, одежда которого была такой чистой и красочной. Он чуть отпрянул назад, показал на свою грязную рубаху и попытался стряхнуть с себя пыль. Однако жрец, не обращая внимания на внешний вид Хареса, сам подошел к нему и так крепко сжал в объятьях, что у того заболели ребра. Палка и сумка упали на землю. На мгновение Хареса опьянил аромат, исходивший от жреца. Харес тихо опустил свое шершавое лицо на плечо жреца. Его балахон был таким тонким и приятным на ощупь, что Харесу не хотелось отстраняться… Второй жрец, стоя у шатра, махнул Харесу рукой. Третий жрец, в малиновом балахоне, обрадовавшись встрече, тоже раскрыл Харесу объятия. Казалось, Харес забыл, почему он так спешил.

Дочери Халимы, которые стояли за толпой рядом со своей теткой Сафией, увидели отца и замахали ему руками. Харес тоже заметил их, помахал в ответ, но у него совсем не было времени, чтобы подойти к ним, поэтому он дал им знак оставаться на месте.

Харес жестом пригласил жрецов зайти в его шатер. Пока они шли, с вершины холма доносились крики детей и женщин. Жрец в бирюзовом балахоне пошел на крик, остановился напротив детей, гурьбой бежавших к шатру, погладил по голове нескольких ребят, которым удалось убежать от аркана раба, и вернул их обратно в толпу. Раб, сверкая волчьими глазами, пугал собравшихся взглядом и кнутом, которым тряс над головами детей, а ведь известно, что страх перед кнутом тяжелее вынести, чем сами побои. Харес посмотрел в лицо раба и вздрогнул: у того на щеке виднелся грубый шрам от старой раны, который начинался под левым ухом и тянулся до уголка толстых выпуклых губ.

– Отойдите назад. Отойдите.

Пот ручьем лился по лицу раба и капал на землю.

Жрец в малиновом балахоне все еще не решался пройти за Харесом в шатер. Хозяин заметил, что гость мешкает. Старшая дочь Аниса вышла из толпы, подошла к отцу и прижалась к нему.

Харес взял дочь за руку и отошел от гостей на несколько шагов.

– Ничего страшного. Не бойся.

– Как только ты ушел, они явились.

– Где твой брат?

Аниса указала рукой на шатер:

– Что они хотят от нас?

Харес ничего не ответил. Девочка заплакала.

– Иди к своей сестре. Иди.

Не переставая плакать, Аниса бегом вернулась к тетке и сестре.

Харес повел мужчин вперед, пробираясь через толпу. Жрец в малиновом балахоне остановился чуть поодаль от своего товарища в бирюзовом и как будто стал давать рабу какие-то наставления.

Из шатра не доносилось ни звука. Харес вспомнил, что сначала жрецов было трое, куда же девался третий? Умывшись, он хотел было зайти в шатер, но неожиданно зацепился ногой за веревку и споткнулся прямо у входа. Он поднял полог, чтобы зайти, и неожиданно увидел, что один из жрецов, тот, что в шафрановом балахоне, уже находится внутри. Харес с удивлением посмотрел на толпу людей, оставшихся снаружи, а потом снова заглянул в шатер. Жрец в шафрановом балахоне стоял на коленях, склонившись над раздетым мальчиком.

Второй, в малиновом балахоне, положил руку на плечо Хареса и закрыл глаза, делая ему знак успокоиться.

Третий, в бирюзовом одеянии, посмотрел на Хареса и кивнул головой.