– Рыжий! – пробормотала она. – Голиаф! Нет, этого не может быть!

Варк уставился на Агарь, и та ответила ему пристальным взглядом. Иаков, на которого надвигалось старческое слабоумие, перестал принимать участие в разговоре и, помрачнев, уставился на жалкий огонь – беспомощное дрожащее создание. Мысль, на которую навел его Варк – Джимми нанял Агарь, чтобы уничтожить его, – так ошеломила старика, что он был не в состоянии даже высказать свое мнение. Видя это, юрист ушел в сторону от опасной темы, осуществляя вторую часть своего плана.

– Ах, боже мой, боже! – проговорил он, шаря по карманам. – Моя трубка пуста, а я не захватил табака.

– Значит, перебьетесь без него, мистер Варк! – резко сказала Агарь. – Табака здесь нет.

– Нет, есть. Думаю, табак в той кружке, – сказал адвокат, показывая худым пальцем на верхнюю полку. – Вон кружка Джимми.

– Оставь в покое кружку Джимми! – свирепо пробормотал Иаков.

– Что?! Неужели у господина Дикса не найдется одной маленькой трубки табака для своего старого друга? – жалобно спросил Варк, подходя к полке. – А, я так и думал… Я уверен…

И он вскинул длинную руку, чтобы взять кружку. Иаков встал на нетвердые ноги, когда Варк ее взял, и грозно нахмурился, глядя на дерзкого визитера. Агарь продолжала шить, не обращая внимания на происходящее.

– Оставь кружку Джимми в покое, я тебе говорю! – зарычал Дикс, схватив кочергу. – Я проломлю твою лисью черепушку, если ты ее не оставишь!

– Насилие – со стороны кроткого господина Дикса! – воскликнул Варк, по-прежнему сжимая кружку. – О, нет, нет, нет, только не это! Если он…

Тут Иаков потерял терпение и замахнулся, чтобы ударить адвоката по голове.

Будучи всегда настороже, Варк метнулся в сторону, и кочерга обрушилась на кружку, которую он держал в руках. Через мгновение ее осколки валялись на полу. Среди осколков разбитого фарфора – кучка рассыпавшегося сухого табака и небрежно сложенный лист бумаги.

– Видите, что наделал ваш взрыв гнева! – сказал Варк, укоризненно указывая на осколки. – Вы разбили кружку бедного Джимми!

Иаков бросил кочергу за каминную решетку, наклонился, поднял сложенный лист бумаги и машинально развернул. Агарь, как всегда аккуратная, вышла из комнаты, чтобы принести совок и веник, но, не успев их отыскать, бросилась обратно, услышав крик Варка. Она увидела Иакова, лежащего ничком на полу среди осколков фарфора. Он был в обмороке, в его руке все еще был зажат лист бумаги.

– Принеси воды, нюхательную соль! – воскликнул Варк, глаза которого торжествующе сверкали, так как план его удался. – Моему почтенному другу плохо!

– Что вы с ним сделали? – вопросила Агарь, ослабив шарф на шее старика.

– Я? Ничего! Он прочитал бумагу… Выпавшую из кружки Джимми, – многозначительно добавил Варк. – И рухнул как подкошенный!

На столе стоял кувшин с водой, которой Варк разбавлял джин. Агарь побрызгала на морщинистое лицо своего хозяина и похлопала его по рукам. У Варка был встревоженный вид – покамест он не хотел, чтобы старик умер, а Иаков слишком долго не приходил в себя.

– Он упал в обморок из-за этой бумаги, – заметил Варк, вынув записку из ослабевших пальцев Иакова. – Давай посмотрим, что тут написано.

Он отлично знал, что там написано, но тем не менее четко прочитал все вслух для Агари. И вот какие прозвучали слова: «Памятка: извлечь сок наперстянки – яд, который трудно обнаружить, так что после смерти ничего нельзя будет доказать. Малыми дозами давать каждый день старику с чаем или кашей. Он умрет через несколько недель, и ни у кого не возникнет подозрений. Не доверять никому, самому готовить снадобье».

Агарь пристально посмотрела на Варка.

– Кто это написал – сын старика или вы? – негромко поинтересовалась она.