Проклятая - Фрэнк Миллер, Том Уилер (2019)

Неподалеку завязалась шумная потасовка между рыбаками: ловушки уже опрокидывались, птицы бросились врассыпную – и начальник порта тут же позабыл о Нимуэ и Пим, устремившись в толпу.

– Эй! Никаких драк! Немедленно прекратить!

Нимуэ повернулась к подруге. Глаза ее были полны слез.

– Что же мне делать?

Пим заправила выбившуюся прядку волос Нимуэ под капюшон.

– Ну, по крайней мере мне удалось задержать тебя на какое-то время.

Нимуэ хмуро взглянула на горизонт, пытаясь вообразить еще полгода в деревне. Шесть месяцев ощущались вечностью. Пим обняла ее за плечи.

– Помирись с мамой.

И потащила Нимуэ к конюшне.

– Есть еще караван пилигримов! – вспомнила Нимуэ, остановившись и намереваясь повернуть к городу.

– Пилигримы? Они ненавидят фейри! Да это вообще последние люди, к которым тебе стоит обращаться!

Нимуэ и сама понимала, что хватается за соломинку, но перспектива возвращения в Дьюденн была невыносима. Пим схватила ее за руку, и Нимуэ ощутила, что подруга решительно настроена переубедить ее.

– Я знаю, погоди, – заявила Пим, меняя тактику. – Давай я буду Призывающей. А ты… ты выйдешь за Вонючего Аарона.

Нимуэ не могла продолжать хмуриться.

– Я не собираюсь…

– Ага! Значит, твоя жизнь не так уж и ужасна!

Нимуэ ринулась прочь, и Пим погналась за ней.

Стоял базарный день, и по узкой улочке едва можно было пройти из-за быков, тащивших повозки с зерном, лошадей, навьюченных каменными блоками для строительства храма, и ватаги босоногих фермерских мальчишек, которые гоняли туда-сюда стаю заблудших гусей. Семья из четырех человек – пилигримы, судя по одежде, – одарила девушек хмурыми взглядами, и отец семейства что-то пробормотал себе под нос, когда они прошли мимо.

– Пилигримы, – поморщилась Пим. – Опознали в нас фейри, несмотря на плащи. Почему бы тебе не попросить их подбросить тебя до каравана?

Нимуэ хмурилась.

– Ну же, мы купим хлеба и сыра в дорогу и вернемся домой еще засветло, – уговаривала Пим. Она тянула Нимуэ за собой по улице, ведущей на широкую городскую площадь. Рты их наполнились слюной, стоило только окунуться в густой аромат свежеиспеченного хлеба. Жена пекаря накрыла стол со свежими королевскими булочками прямо подле другого стола, уставленного пирогами с сыром бри и пряными кексами. На еду тут же набросился жонглер в поношенной тунике, в то время как остальные участники труппы заняли сцену неподалеку.

Пока Пим аплодировала, взгляд Нимуэ скользнул по площади и остановился на двух угрюмых всадниках в красных монашеских одеяниях. Оба едва ли были взрослыми – вероятно, ровесники Пим и Нимуэ – с одинаково по-монашески выбритыми затылками. И худые, хотя один казался на добрую голову выше другого.

Нимуэ сжала запястье Пим и кивнула на всадников.

– Думаю, это они.

– Кто? – Пим оглядела толпу.

– Красные Паладины.

Подруга невольно ахнула, рука ее взметнулась ко рту.

– Не привлекай внимания, – предупредила Нимуэ.

Пим опустила руку, хотя глаза ее были широко раскрыты от страха.