Она - Филипп Джиан (2012)

Если не считать щеки, которую с помощью тонального крема и пудры я привела в божеский вид, у меня жуткие отметины на запястьях – там, где его руки зажимали их клещами, придавив меня к полу, – огромные синяки-браслеты, которые я скрываю под длинными рукавами. Но это и все, слава богу. Мне хотя бы не приходится, как тем, кому повезло меньше, распространяться о происхождении заплывшего глаза, выбитого зуба, костыля или еще чего похуже, я, по крайней мере, могу сама решать, с каким размахом действовать дальше, если я вообще хочу действовать. На самом деле я не могу заставить себя примкнуть к ним, пополнить их обширные ряды, не хочу носить это как отметину, как метку, уж не знаю, какой принадлежности. Я не готова вдобавок потерять мою работу, мне некогда разбрасываться, я должна отдавать ей все силы. Я по заслугам получила пост, который занимаю сегодня, но я также вполне осознала его эфемерность перед обрушившейся волной увольнений – ни у кого нет гарантий, все может случиться, некоторые отвернулись на минутку и все потеряли, – так что вот.

Моя мать снова достает меня по поводу отца. Она планирует это где-то на Рождество и напоминает, что это, наверно, последние дни, когда он будет в сознании. Не ответив, я вешаю трубку.

Я прихожу домой. Запираюсь. Проверяю двери, окна. Поднимаюсь в спальню. Марти прыгает на кровать, потягивается, зевает. Для дома я выбрала модель Guardian Angel, «ангел-хранитель», баллончик с парализующим газом – при каждом применении распыляются 6 мл активного вещества на скорости 180 км/час.

Я ушла от Ришара, прежде чем он узнал о моей связи с Робером Вангерловом, потому что не хотела понапрасну причинять ему боль. Причинить боль Ришару никогда не входило в мои намерения. Вообще-то, я думаю, мне было стыдно уже за то, что я сплю с мужем Анны, которая была – и остается – моей лучшей подругой. Но иначе впору было умереть от скуки, иначе впору повеситься, и вот однажды утром перед вами Робер Вангерлов, мужчина совершенно заурядный и бездушный, насквозь прозрачный, улыбающийся слегка глуповатой улыбкой, но вы говорите себе: «Почему бы нет?», вы колеблетесь, распыляетесь на миллиарды нерешительных клеточек, вот так и влипаете в интрижку, белый мужчина с намечающимся животиком, более или менее милый, но скучный, хотя и не самый плохой на свете любовник, но и только.

Он звонит мне и говорит:

– Анны не будет в конце недели. Мы…

Я останавливаю его:

– Робер, я сейчас нездорова.

– Да ну? Как это? Я буду здесь несколько дней.

– Я знаю, Робер. Ничего не могу поделать.

– Даже с презервативом?

– Да, мне очень жаль. Как прошла твоя поездка? Много обуви продал?

– Итальянцы нас обскакали. Даю себе год-два, мы еще повоюем.

– А на праздники ты будешь здесь? Я еще не знаю. Ничего не решила.

– Мне трудно вырваться в праздники.

– Да, я знаю, что тебе трудно вырваться в праздники, Робер, но ничего страшного. Я понимаю твою ситуацию. Ты же знаешь, я девушка без комплексов.

Я вешаю трубку.

Это просто чудо, что никто не знает про нас с ним. В одном разговоре Анна сказала мне, что выбирала мужчину заурядной внешности, чтобы душа была спокойна. Я оставила это без комментариев.

Мне бы хотелось остаться с ним друзьями, если нам придется порвать, но, честно говоря, я в это не очень верю. Я плохо его знаю, хоть и спала с ним, все равно узнала не лучше, но не думаю, что он хотел бы иметь меня исключительно в друзьях. Такое у меня впечатление. Ришар никогда не поддерживал с ним отношений, кроме самых поверхностных. «И как только ему удалось ее покорить, черт возьми?» Он задает этот вопрос регулярно – особенно когда мы возвращаемся с обеда, куда были приглашены и они и где он тщетно пытался пофлиртовать с нею. «Ах, это тайна, Ришар. Сам знаешь. Почему люди сходятся? Посмотри на нас. Полнейшая тайна, не так ли?»