Жар предательства - Дуглас Кеннеди (2015)

После рвоты я ощутила нестерпимую жажду; к тому же я сильно обгорела за то время, что лежала без сознания под лучами немилосердного солнца. Сколько времени я здесь? Инстинктивно я глянула на свое запястье, думая, что, должно быть, с меня сняли часы. Но отцовский «Ролекс» все еще был на мне. Равно как и кольца – подаренное по случаю помолвки и обручальное. Часы показывали 8.23 утра. Стрелки на циферблате расплывались перед глазами – возможно, тот последний удар ногой по голове повредил мой зрительный нерв. Да еще и палящее солнце обесцвечивало пустыню. Я попробовала сделать шаг вперед и ощутила под ногой что-то мягкое. Посмотрела вниз и чуть снова не упала. Сквозь пугающую пелену на глазах я разглядела перед собой желтовато-коричневые брюки. Мои брюки и трусики, что стянул с меня этот гаденыш перед тем, как изнасиловать. Перед тем, как я его подожгла.

С огромным трудом я нагнулась и подняла с песка свои вещи. Одевание превратилось в пытку. Когда трусики и брюки снова были на мне, я заметила свои сандалии, которые тоже с меня сняли, а также, рядом с собой, следы колес. Следы колес, которые убегали вперед на несколько метров, делали разворот и потом…

Он уехал. Припечатав меня ногой по голове, тот выродок, вероятно, сразу запрыгнул в грузовик и укатил прочь. Бросив своего сообщника полыхать в огне, а его жертву в бессознательном состоянии – умирать в беспощадных песках, которые неминуемо ее убьют, причем с такой жестокостью, что смерть от удушения была бы куда предпочтительнее. Потому что, подняв глаза от петли, оставленной колесами грузовика, я не увидела…

Ничего.

Ничего, кроме песков.

Они простирались в бесконечность. Пески жженого бежевого цвета. Пески, напоминающие лунный пейзаж, с кратерами, с окаменелыми дюнами. Безграничная иссушенная пустота на дальней стороне луны.

И никаких признаков жизни, куда ни посмотри.

Ничего, кроме следов от колес. Тот выродок, умчавшись на грузовике, увез с собой все мои документы и средства связи с внешним миром. Мой паспорт, мои кредитные карты, остатки наличных денег, бронь авиабилета, ноутбук. Он также забрал то немногое, что было у меня из запасной одежды, в том числе шляпу от солнца. Я осталась посреди пустыни без ничего. Без воды. Без каких-либо вещей, которые могли бы хоть как-то защитить меня от висящего в вышине огненного шара. Без документов, удостоверяющих мою личность.

Я глянула на почерневший труп своего насильника. Такая же участь постигнет и меня. Я протяну в лучшем случае еще несколько часов. Упаду где-нибудь, сраженная солнечным ударом, обессилев от обезвоживания и мучительной жажды. И умру медленной смертью. Если меня когда-нибудь найдут – а это маловероятно, ведь меня завезли в такую даль, куда немногие отважатся заехать, – мой труп уже настолько обуглится на солнце, что…

Нет, нет, не думай об этом. Нельзя об этом думать. Нужно попытаться найти помощь. Или источник воды. Или…

Я снова стала всматриваться в горизонт. Ничего. Ни точечки вдали, которая указывала бы хоть на какое-то подобие цивилизации. Ничего, кроме следов от колес.

Тот выродок развернулся и поехал назад. Просто иди по его колее, и в конце концов…

Умрешь. Ибо ты находишься за много километров от тех мест, где есть жизнь.

Уткнувшись взглядом в колею, я пошла по ней неуверенным, неровным шагом. В голове стучало, перед глазами плыло, нестерпимо хотелось пить. Я чувствовала, как солнце испепеляет мою макушку.

Но я заставляла себя идти по следу колес. У меня не было выбора. Остаться на месте – значит обречь себя на верную гибель.

Меня шатало из стороны в сторону. Должно быть, я шла уже добрых четверть часа. Каждый шаг давался с трудом, во рту засохла слизь рвотных масс, слюны почти не было, горло начало сдавливать. Значит, именно так наступает смерть от жажды? Пищевод постепенно сжимается из-за отсутствия воды в организме, и ты в конце концов задыхаешься.

Моя смерть.