Жар предательства - Дуглас Кеннеди (2015)

– Рада, что смогла помочь. – Я легонько поцеловала его в губы.

Чуть вдалеке перед нами разжиженное солнце, словно разлитая краска, бесформенным оранжевым пятном лежало на поверхности Атлантики. Я зажмурилась, сдерживая навернувшиеся на глаза слезы. Ибо почувствовала, что некий барьер, разделявший нас, и вправду рухнул, исчезли демоны, мешавшие нам до конца быть откровенными друг с другом, препятствовавшие полному взаимопониманию.

Утро следующего дня выдалось просто идеальным. На безупречно ясном аквамариновом небе не было ни облачка. В тот день мы заспались, и разбудил нас стук в дверь, внезапно нарушивший наш крепкий здоровый сон. Глянув на часы у кровати, я увидела, что уже полдень. Черт, черт, черт. Сорайя попросила, чтобы сегодня мы провели урок пораньше (это была пятница – священный день отдохновения в Марокко) и, если можно, занимались всего час. Она хотела успеть на двухчасовой автобус до Марракеша, где собиралась провести выходные со своей университетской подругой.

– Мне пришлось попросить маму подруги, чтобы она позвонила моей маме и поклялась, что будет присматривать за мной, пока я у них в гостях. Мне двадцать девять лет, а я все еще обязана отчитываться за каждый свой шаг, как подросток, – доверительным шепотом пожаловалась она мне.

Я согласилась перенести занятие на полуденное время в пятницу. А сейчас… уже две минуты первого. Сорайя как всегда была пунктуальна. Черт. Черт. Черт.

Я соскочила с кровати и принялась натягивать на себя что попалось под руку. Пол со стоном открыл глаза.

– Который час? – спросил он сонным голосом. Когда я ответила, он сказал с улыбкой: – Я рад, что ты начинаешь перенимать мои богемные привычки.

Вообще-то, за все время пребывания в Эс-Сувейре мы проспали впервые. Обычно Пол старался приходить в кафе к одиннадцати, чтобы запечатлеть сук в самый разгар активности.

– Сорайя пришла, – сообщила я. – Мы позанимаемся внизу.

– Не заморачивайся. Занимайтесь, как обычно, в гостиной. Через двадцать минут я уйду.

Я быстро оделась и впустила Сорайю, извинившись перед ней за небольшую задержку. Пока она раскладывала на столе в передней комнатке учебники, ручки и тетради, я побежала вниз и попросила, чтобы нам принесли в номер кофе, хлеб и варенье. Вернувшись, я услышала шум воды в ванной. У Сорайи вид был смущенный – видимо, она нервничала оттого, что совсем рядом, за стенкой, плещется под душем нагой мужчина.

– Прости, прости, – извинилась я. – Нужно было предложить позаниматься в другом месте.

– Пустяки. – Но я видела, что с моим возвращением она вздохнула свободнее. – Ну что, начнем?

Мы стали обсуждать глагол «vouloir» – «хотеть» – и варианты его употребления. Особенно в условном наклонении. Хотелось бы. Глагол, выражающий вдохновенную надежду. Я принялась спрягать:

– Je voudrais un café… voudrais-tu un café?… il voudrait réussir… nous voudrions un enfant…[51]

В этот момент дверь в спальню отворилась, и появился мой муж – одетый, с влажными волосами после душа. Он широко улыбнулся нам в знак приветствия и произнес:

– Tout â fait, nous voudrions un enfant. – Пол подошел и поцеловал меня в губы. Абсолютно верно, нам хотелось бы иметь ребенка.

Потом, поздоровавшись с Сорайей, он осведомился у нее по-французски:

– Как успехи у моей жены?

– Потрясающие. У нее талант к языкам. И она большая труженица.

– Этого у нее не отнять.

– Вы слишком высокого мнения обо мне, – возразила я.

– Она себя недооценивает, – заметил Пол. – Может быть, вы, Сорайя, поможете ей поверить в себя.

Я сообщила ему, что завтрак принесут через минуту, но увидела, что он уже взгромоздил на спину рюкзак с альбомами и карандашами.

– Меня Фуад покормит. Найди меня после занятия. Je t'adore[52].

Пол поцеловал меня в губы на прощание и ушел.

Едва дверь за ним закрылась, Сорайя, глядя в сторону, произнесла:

– Je voudrais un homme comme votre mari.